она хочет? – Винни, к своему стыду, ничего не поняла.
– Это Нинетт, она не слышит. – Хьюго пожал плечами: – И не говорит.
– Я тоже кое-чего не могу, – сообщил женщине Генри, радостно сияя. – Например, читать. Но ты мне всё равно нравишься.
Нинетт приложила пальцы правой руки к подбородку, а потом коротко повела ими в сторону Генри.
– Спасибо! Ты ведь сейчас сказала «спасибо»? – Генри весело засмеялся.
Нинетт его не слышала, лишь видела счастливую улыбку. Она тоже улыбнулась и кивнула.
– Я уже выучил это слово! – гордо кивнул Генри. – Она меня научила.
– Напиши, что ты хочешь сказать, Нинетт! – медленно, чётко выговаривая каждое слово, попросил Хьюго. – Мне очень жаль, но я не понимаю твоих знаков.
Нинетт взяла ручку, которая болталась у неё на шее на верёвочке вместе с небольшим блокнотом. Быстро нацарапав несколько слов, она положила записку на стол.
– «Выпейте какао. Нам нельзя с вами разговаривать без крайней необходимости», – прочитала Винни.
– Но присматривать за вами мы будем! – пылко пообещала Мариса, беспокойно шаря вокруг слепыми глазами.
За ними должны следить?! По просьбе бабушки и дедушки?! Винни ничего не понимала.
– Ммм, спасибо, мы с удовольствием выпьем какао! – В животе у Винни снова заурчало. Она вопросительно взглянула на Хьюго, прося о помощи. Как ей ответить Нинетт?
– Не беспокойся. Она умеет читать по губам, – ответил Хьюго, а Нинетт, громко простучав каблуками по полу, принесла девочкам по большой чашке.
Мариса одной рукой взяла стоящий посреди стола пузатый чайник и наполнила чашки какао, не пролив ни капли.
В комнате Нинетт было всего четыре стула, и Винни с Сесилией так и остались стоять у стола, с благодарностью потягивая горячий сладкий напиток.
– Что это там? Чертёжная доска? – спросила Винни, нарушив тягостное молчание.
Нинетт опять сначала ответила знаками и выразительной мимикой, но потом написала на бумаге несколько слов: «Раньше я придумывала узоры для упаковочной бумаги в Ливерпуле, откуда я родом».
– Раньше? А теперь не придумываешь?
– «Зачем? Её всё равно рвут, разворачивая подарки», – прочитала Винни. «Ох! Как это грустно». – Я очень люблю обёрточную бумагу, без неё совсем не то!
«Я хотела, чтобы в моём контракте было указано: дизайнер обёрточной бумаги, которую запрещается рвать».
– И что, приняли такой пункт?
«Нет. Я ушла, не сказав ни слова», – ответила женщина.
Винни невольно улыбнулась, не сказав ни слова. Понятное дело!
– Ты всё правильно рассказываешь, – вмешался Хьюго, – хотя до этого ты… ну, не важно. – Он досадливо взмахнул рукой: – Опустим незначительные подробности.
– А ты, Мариса? – спросила Сесилия.
– Мариса
