то умыться, почистить зубы. Не завтракать, выпить лишь кофе. Впрочем, и от него лучше отказаться. Хватит и стакана воды. Значит, на сборы она потратит всего десять минут, но ей добираться до работы минимум полчаса. Сейчас дикие пробки, а до метро далеко.
Ленка подбежала к Дане и запрыгала, как просящий лакомства щенок.
– Прудников, выручай! – проскулила она.
– Э нет, давай сама. Я только пришел со смены, умираю, хочу спать.
– Умоляю!
– Блин, мы два месяца как развелись, а ты по-прежнему на меня рассчитываешь.
– Но мы же расстались друзьями, – напомнила Ленка и помчалась в ванную. Была уверена, Даня ей не откажет. – А еще вместе живем! – крикнула она из-за двери, которую только прикрыла. Они так долго были парой, что перестали друг друга стесняться.
– Ты все равно уже опоздала, – ответил он и проследовал в кухню, чтобы взять из холодильника банку энергетика.
– Да, но еще есть надежда успеть до прихода начальника, – отвечала она с набитым мятной пеной ртом. – Он не является к самому открытию.
Даня залпом выпил энергетик, смял банку, кинул ее в картонный ящик, стоящий за плитой. Он собирал их, потом сдавал. Привычка, оставшаяся со времени голодного детства. Но тогда Даня сдавал банки, бутылки, чтобы заработать, и только теперь же еще заботился об окружающей среде. Он весь мусор сортировал. И Ленку приучил к этому.
– Я готова! – выпалила она, выскочив из ванной уже в спортивном костюме. Вчера она отправила его в корзину для грязного белья, но решила, что еще один раз наденет. Одежду на предстоящий день Ленка с вечера не готовила. В отличие от правильного Дани.
– За что я тебя люблю, Прудникова, так это за умение быстро собираться.
– Все еще?..
– Как друга – да. – Он чмокнул ее в макушку, проходя мимо. В прихожей он обулся, естественно, воспользовавшись ложечкой, взял шлем. – Я пошел, догоняй.
– Да я готова. Только обуться осталось. – И она стала натягивать на ноги кроссовки. Даня посмотрел на нее с осуждением. – Да, я их не помыла. Но все равно же заляпаются.
– Ты неисправима, – закатил глаза он.
– Вот именно. А ты продолжаешь меня тыкать носом в мои, как ты считаешь, недостатки. Я пыталась измениться. Меня хватает на месяц.
– Ой, не льсти себе. На неделю от силы. Неужели так трудно с вечера помыть обувь, приготовить одежду, собрать сумку?
– Хватит того, что я мусор сортирую и сразу мою тарелки из-под гречи.
– Вот и все, чего я от тебя добился за семь лет, – продолжал бубнить он.
Нудил Прудников не всегда, только если хотел спать, а ему не давали. Работал он барменом в ночном клубе на Рублевке. По восемь часов стоял за стойкой, разливал напитки, смешивал коктейли, раскручивал посетителей на самую дорогую выпивку, шутил, заигрывал, выслушивал пьяный бред, сглаживал конфликты, уклонялся от стаканов, что периодически кидали в него те, кого было уже не унять. Даня дико уставал за смену, а потом еще домой добирался полтора часа. И это после того, как приобрел мотоцикл, а когда на машине ездил, не укладывался в два. Но оно того стоило! Бывший Ленкин муж мог заработать за ночь столько, сколько она за две недели. Не каждая смена бывала такой денежной, но в любом случае за месяц Прудников поднимал пару сотен. Благодаря этому смог купить квартиру. В ипотеку и в строящемся доме, и все же. Сдать его обещали к концу года, а пока он жил вместе с Ленкой.
Познакомились ребята давным-давно, когда ей было шестнадцать, а ему семнадцать с половиной. Дружили. Ни о каких романтических чувствах речи не шло. Оба выживали, как могли, помогали друг другу. Ленка детдомовская, Даня из полной, но неблагополучной семьи, в которой родители пили, дрались, плевать хотели на детей. Отец попадался на мелких кражах, за что трижды сидел, а мать рожала. Тоже трижды. Столько же сделала абортов. А скольких не выносила, сама не помнила. Старший сын Прудниковых пошел по стопам отца. Напился, грабанул магазин, сел. Сестра сбежала из дома с дальнобойщиком в четырнадцать да сгинула где-то. Даня же решил стать апельсинкой. От осинок, говорят, они не рождаются, но парень своим примером намеревался доказать обратное. Он переехал из области в столицу, едва получив паспорт. Работал нелегально, жил где придется.
Когда Ленке государство выделило квартиру, переехал к ней. Летом спал на балконе, зимой в прихожей – она была больше кухни. Как только Ленке исполнилось двадцать, они фиктивно поженились. Это нужно было для того, чтобы она смогла улучшить жилищные условия. Вскоре она получила пусть плохонькую, но двушку. У обоих были отношения. И у него, и у нее больные. Друзья юности обсуждали их за кружечкой безалкогольного пива. Даня совсем не употреблял спиртного. Он верил в генетическую предрасположенность к болезням и боялся стать алкоголиком. Ленка бухала с двенадцати, но смогла через
