по скользким ступеням в метро, стараясь не вдохнуть в себя ароматный воздух, который волнами наплывал от ларька с горячими сосисками.
Израсходовав последнюю карточку метро, он глубоко призадумался над тем, как неприятно и холодно зимой ходить пешком – а он живет так далеко от центра.
В вагоне согрелся, даже немного вздремнул, и во сне ему привиделось, как они счастливо и благополучно живут в белом домике над синей рекой с женой Валентиной и дочкой Настей.
Он проснулся от металлического голоса из динамиков и понял, что уже давно проехал свою остановку и придется пересаживаться.
Придя домой, первым делом заглянул в холодильник, будто за время его отсутствия в нем могла вырасти еда. Ничего не обнаружив, равнодушно поставил на плиту закопченный чайник и в который раз стал перебирать различные повестки и извещения, которые наряду с рекламными буклетами только и наполняли его почтовый ящик.
– Да, Лопухов, – строго сказал он себе. – Уж попал так попал!
Он скомкал все бумажки в большой ком и бросил в пустое помойное ведро.
– Ниче, Анатолич, – приободрил он самого себя. – Прорвемся, и город будет наш!
Привычку разговаривать с самим собой он приобрел вскоре после развода, когда из его дома ушла жена с дочерью, мебелью, деньгами и радостью жизни.
Почему так произошло и кто в этом виноват, Лопухов перестал себя спрашивать уже давно. А что было спрашивать – и так все понятно. Просто бывают в жизни неудачники – кому-то ведь надо быть неудачником?
Лопухов считал совершенно справедливым, что именно ему выпал этот горький жребий – все время видеть счастье со спины. Правильно, а чем он заслужил иное?
Он был некрасив, не умен и хронически небогат. Все, что происходило в его жизни, легко помещалось в рамки стандартной обывательской биографии: «Родился, учился, женился». Последний пункт Лопухов считал редкостным счастьем для человека, хотя и этим счастьем наслаждаться ему пришлось недолго.
Почему не любили женщины Лопухова – это было понятно, но за что его еще невзлюбили и деньги? Ни на одной, даже самой захудалой работе Лопухов не задерживался дольше месяца, а почему – тоже никто не знал. Вроде и работает прилежно, и не прогуливает, и ни капли спиртного в рот. А вот поди ж ты – как увольнять кого-то надумают, так начинают именно с Лопухова. И что тому виной – неприглядный его облик, манера гнусаво разговаривать или не очень благозвучная фамилия – не мог бы разобраться никто.
Теперь вот еще с квартиры должны были погнать за неуплату. И ведь погонят – будьте уверены.
Нельзя сказать, чтобы Лопухов смирился. Он пытался спасти себя от хищных челюстей злого города, он боролся. Но чувствовал себя все время одураченным, как та лягушка, которая не пыталась взбить из сметаны масло и потому утонула. Сегодня он в последний раз ходил на биржу труда, где ничего нового и радостного ему не сказали. По-прежнему вперед выбивались молодые и наглые приезжие, которые готовы были порвать на кусочки
