сидя на корточках, мило ворковал с Алексой, словно старый знакомый или близкий родственник (хотя ведь так и было). При других обстоятельствах эта картина наверняка согрела бы мою израненную душу. Сейчас я лишь ощущала, как ледяные лапы страха сжимают моё сердце. «Он заберёт Алексу, и ничего не смогу сделать», – мелькнули в мыслях папины слова.
– …принцесса, как тебя зовут? – ветер донес до меня обрывок фразы Стравинского.
– Она не говорит, – громко рявкнула я, сама испугавшись своего голоса, и подбежала ближе. – Пока что не говорит, – уточнила поспешно.
Макс осторожно убрал руку от Алексы и, по-доброму улыбнувшись ей, медленно встал. Тут же послал мне пренебрежительный взгляд.
Тем временем малышка не сводила глаз со Стравинского, смешно задрав голову вверх. Потом еле слышно выдала: «па».
Я ошеломленно уставилась на Алексу. В груди нещадно жгло, кровь стучала в висках, а к горлу подкатил ком: не может быть, мне послышалось. Испуганно посмотрела на Макса: тот стоял напряженно, спрятав руки за спину и хмуро насупив брови.
Алекса же, заметив нашу реакцию, звонко расхохоталась, будто насмехаясь над нами – такими глупыми взрослыми, и настойчиво залепетала: «папапа», вводя меня в полное оцепенение. Вот и долгожданное первое слово. Только не знаю, радоваться мне или плакать?
Я окончательно растерялась, даже не представляя, как уладить ситуацию. К счастью, в этот момент к нам уже приближалась Амелия. Я бросила на неё предостерегающий взгляд, чтобы она не выпалила лишнего.
Мама настороженно зыркнула на Макса, схватила на руки Алексу и быстрым шагом направилась в дом.
– И вам добрый день, – ядовито протянул Стравинский ей вслед.
Оставшись с ним наедине, я призвала все свои внутренние силы и приготовилась защищаться. Но для начала решила выждать, что же он скажет.
– Надо было лучше выбирать отца своему ребенку, – гневно выплюнул, обезоруживая меня. – Тогда бы девочке не пришлось искать папу в чужих людях.
Я выдохнула с облегчением: не догадался. Или не захотел принимать очевидное?
– Да, её отец оказался редкостным гадом, – выплеснула на Макса всю накопившуюся обиду, зная, что он всё равно не поймет. – Вот только сердцу не прикажешь, – показательно развела руками, приводя Стравинского в бешенство.
– Вы поругались? Разошлись? – сквозь пелену злости в его голосе проскользнули нотки надежды.
Или я просто хочу так думать?
Проигнорировав вопрос, подняла измученный взор на Макса.
– Зачем ты здесь? Чего ты хочешь от меня? – произнесла безучастно.
Стравинский кивнул головой в сторону беседки, где недавно гуляли мама и Алекса, и, не дожидаясь моей реакции, первым направился туда. Сколько же спеси в этом несносном мужчине! Помедлив, всё же двинулась за ним, намереваясь в очередной раз поставить жирную точку в наших больных отношениях.
– Макс… симилиан, – как же меня бесит его полное
