тепановна устало подняла голову и прямо посмотрела мне в глаза.
Что она пытается там найти?
Не осталось там ничего. Пустота.
Высохло всё, выжгли всё дотла.
Как только родилась моя… хм.. эта девочка, я умер. Нет меня, потому что… потому что… Чёрт, даже в мыслях тяжело это выговорить, не то, что вслух произнести.
Это не мой ребёнок…
Адская боль разрывает нутро.
Как? Когда? С кем?
Я не понимаю. Господи, моя любимая жена, моя Вика. Мой рай на земле, предала меня? Как такое возможно?
– Ты слышишь меня? Костя? – я так сильно ушёл в себя, что не заметил, что теща все еще смотрит и ждёт ответа. Хоть какого-то ответа. Я понимаю, что веду себя неадекватно, но уж простите, я по другому не могу.
И что я ей должен сказать?
Извините, но ваша дочь мне изменяла? Я это только что узнал?! Она родила вам внучку, а мне....?
Хочется конечно крикнуть всё это ей в лицо. Да вообще разнести всё к чертям собачьим вокруг себя. Только вот, что это даст?
Да, возможно станет легче. Немного, на какой-то промежуток времени. Но на этом всё. Ответов я не получу. Мне некому их озвучивать.
Я не был готов к такому.
А кто может быть готов к измене?
Это оказывается так больно.
Зря я смеялся над сопливыми героями романтических фильмов, которые мы смотрели вместе с Викой. Она так за них переживала. Напряжение не отпускало до конца фильма. А я, идиот такой, сидел под боком, сам не зная, что сам недалеко ушёл от этих вымышленных персонажей.
Наверное, пока я скептически относился к тому, как сильно там страдают мужики, она сидела и в душе смеялась надо мной.
За что она так со мной? Я же буквально боготворил её. Мир бросил бы к её ногам, только намекни она мне. А сейчас что?
Реально, чувствую сейчас себя, действительно идиотом. Причём полным.
Потребовалось каких то несколько секунд, чтобы я изменился до неузнаваемости. Коротко, я просто умер. Без права реанимирования.
Так ничего не ответив тёще, молча зашёл в палату, но не смог подойти ближе, так и остался стоять у двери. Мне было очень больно видеть её такой. Какой бы образ не создался у меня в голове за эти семь дней, я не желал бы её видеть в таком состоянии. Никто не заслуживает этого. Тем более она. Даже если изменяла. Даже если предала. Значит, с чем то я не справился как муж, раз она захотела найти утешение где-то на стороне.
Смотрю на неё сейчас и до сих пор не верю. Это какой жуткий и страшный кошмар. Столько приборов, трубочек, все пищит, да так противно, что бьет по нервным окончаниям. Ее любимое, родное лицо под кислородной маской. А капельница, торчащая из вены? Она ведь очень боялась уколов. Отворачивалась всегда, да мою руку сжимала в руке, да так крепко, что следы от её ногтей долго не проходили. Как она сейчас это терпит?
Не выдержал и всё таки медленно подошёл к ней и присел на стул, одиноко стоящий рядом с кроватью. Хотел взять её за руку, да так и застыл не поднося свою. Я делал это тысячу раз, но сейчас, почему то, не смог себя пересилить. Это было выше меня. В груди жгло нещадно. У меня к ней столько вопросов. Только некому ответить на них. Ведь, она одна знает все ответы, но она в… коме. Вот уже неделю как.
По словам здешних врачей, шансы, что она придет в себя, с каждым днём всё меньше и меньше. И от этого ещё хуже.
Куда она так неслась? К нему? К отцу своего ребенка?
То утро, последнее моё счастливое утро. Всё было настолько прекрасно.
Последний мой поцелуй в губы любви. Последние объятья верности. Последняя улыбка преданности. Последние прикосновения нежности к животу, где временно проживала моя новая любовь, моё продолжение, моя маленькая принцесса, моя Злата…
Неожиданно почувствовал как, что-то скользнуло по моей щеки, затем скатилось по подбородку вниз, и едва ощутимо упало в центре, моей раскрытой ладони. Поднял руку, посмотрел на неё, тронул лицо и осознал. Оказывается, это были слёзы. Это мужские слёзы, вслед всем разбитым мечтам и счастливой семьи, которой мы были. Вот только, никогда уже не будем. Да, мужчины тоже сдают иногда и умеют плакать. Нам также плохо, гадко и одиноко.
Мужчины тоже теряются и знают значение жуткого слова – беспомощность.
Только один человек знает подробности краха моей крепкой на мой взгляд, семьи. Мой близкий друг Макс. Никому другому я не смог довериться. А не сказать кому то я не мог, потому что подыхал от этих мыслей и картин, которые вставали перед глазами. Моя жена с чужим мужиком? Чужие руки на её теле? Чужие губы, которые целовали её, когда? Как не сдохнуть от этого всего? Меня
