вторичными половыми признаками.
– Гермафродитов признали, что ли? Ну и что в этом такого?
– Да нет же! Обычные мужчины или женщины объявляют себя третьим полом.
– И что это им даёт?
– Понятия не имею. Они так самовыражаются.
– Занятно. Надеюсь, в числе кандидаток в матери моего наследника таких нет?
– Россия не настолько толерантна. Тут нам повезло.
– Хорошо, что в моде?
– Классика всегда в моде, здесь вам опасаться нечего.
– Как мне следует обращаться с людьми?
– Тут тоже всё без изменений. Деньги и власть позволяют вам обращаться с ними, как душе угодно.
– Ну, тогда показывай, что там они наизобретали.
– Я взял на себя смелость разместить гаджеты на вашем столе в кабинете. Если вы закончили завтрак, давайте пройдём туда.
– Идём.
Действительно, инструктаж много времени не занял: я просмотрел новости, прикинул финансовую и политическую расстановку сил, пробежался по популярным передачам телеканалов с комментариями Ульяна Семёновича и к полудню был готов управлять «Реальным Раем», как будто был рождён для этого.
Время я выбрал не случайно. Наверняка томящийся в ожидании нового хозяина коллектив уже был готов к употреблению, разделившись на два лагеря: первый – дошедшие до кондиции, в нервном напряжении, второй – смирившиеся и забившие на всё.
Мне больше подходили вторые, поэтому я решил провести собрание всех управляющих подразделениями и прикинуть, каких в моём коллективе большинство.
Внутреннее убранство центра меня не впечатлило: много пафоса и вычурности, мне такое не по нраву, но менять что-то я не собирался. Какое мне дело до того, что нравится человечкам? Я тут, надеюсь, надолго не задержусь.
– Ульян Семёнович, – пророкотал я своим брутальным голосом, когда мы вошли в холл «Реального Рая», где толпились открывшие рты люди, – я расскажу своим подчинённым о предстоящих изменениях. Соберите всех.
С радостью отметил, что многие из слушателей побледнели, а некоторые побежали разносить новость.
Ульх проводил меня до кабинета и умчался исполнять распоряжение, а я открыл ноутбук и погрузился в файлы с анкетами кандидаток.
Путём несложных вычислений отсеял кандидатуры с детьми и получил сто три ужасающих изображения.
Чем больше фотографий я просматривал на экране, тем меньше во мне оставалось демонского оптимизма. Кто все эти самки? Зачем они встают на носочки, выпячивая вперёд грудь и оттопыривая зад, если достоинства явно наращены искусственным образом? А эти губы, призванные задавить своим масштабом? А эти брови, способные поспорить с самой тьмой своим цветом? А этот нарочито потупленный взгляд…
Похоже, Ульян мне врёт – люди стали ещё отвратительнее, чем были пятьдесят лет назад. Даже не представляю, как хоть одна из этих особей вызовет во мне похоть. Хотя, может, экран компьютера просто не передаёт энергетику? Нужно будет встретиться с каждой
