не выработалась, в самой литературе уже нашлись подражатели ей, ищущие в беллетристике форм новой «динамической» прозы. Если кино еще не искусство – его надо сделать искусством.
При такой постановке, при желании видеть равноценное литературе в кино – конечно, замужество Масловой и Нехлюдова будет естественно унизительным для кино; именно, унизительно не для литературы, которая, имея свои устои, нисколько не пострадает, а для молодого кино-великана, встающего на ноги.
Но можно ли приспособлять литературу для кино, придавать ей кинематографичность? Конечно; так же, как и театр, кино может относиться к литературе как к материалу. Если немцы во имя театральности сокращают ценные сцены «Фауста»; если иной понимает «Ромео и Джульетту» как чистую трагедию, а другой – как буффонаду; если «Свадьба Кречинского» может выглядеть commedia dell’ arte, а к Расину можно во имя современности приписывать последний акт, то почему этой свободы действия лишать кино? Да и, в конце концов, так ли «непогрешим» автор? Шекспир для своих трагедий искажал итальянские новеллы. Для кино наших дней волей-неволей писатель-беллетрист то же, что для современного театра драматург; и то, что делается в кино во имя кино, а не ради «Америка не примет», то, что делается чистыми руками, имеет одну свою цель – искусство. И если бы упомянутый в начале режиссер сумел, придерживаясь Толстого, психологически правильно кино-развить неизбежность замужества Катюши и Нехлюдова, то, конечно: Катюша должна была бы стать Нехлюдовой. Если же этот конец навязывается лицемерно, то лучше возвратиться к «Гай-да, тройкам». Но, думается, этого не придется: у кино – своя правда и из этой правды выйдет некий новый пришелец: новый Шекспир нового кино.
Алексей Петров ИСКУССТВО БЕЗ МУЗЫ
Никто, конечно, об этом спорить не будет:
Самое распространенное зрелище в наше время – кинематограф.
Это не значит, что мы переживаем упадок театра.
Кино – теперь уже вполне определилось – не конкурент театра.
Театр и кино могут пожинать лавры одновременно.
Идти к совершенствованию, не мешая друг другу.
Быть любимыми одними и теми же зрителями.
И каждый по-своему.
Великий немой – кино отвоевало в цикле искусств свое место.
С единственным ущербом:
– У него нет пока своей музы.
Хотя старушка Мельпомена, наверное, охотно возьмет под свое покровительство десятки тысяч людей, служащих во славу киноискусства.
Десятки тысяч – это не преувеличение.
Искусство без музы, некоронованный король Кино, имеет свою громадную армию.
Мирную армию из кинодраматургов, режиссеров, артистов, антрепренеров, операторов.
Каждый из нас хорошо
