готовясь успокаивать доверчивую барышню и высказывать свои соболезнования. Но Катька, похоже, выдохлась – неприкрытая правда как будто оглушила ее.
– Неужели ты ни разу ничего не заподозрила? – допытывалась я.
– Я ему доверяла, – последовал тихий ответ. Через некоторое время она добавила: – Это все из-за того, что у нас с Пашей ничего не получилось.
И она закрыла лицо руками.
– Почему ты мне не сказала о своих подозрениях сразу? – упрекнула я ее.
– Я надеялась, что это все же не он отца отравил, не хотела раньше времени афишировать наши отношения.
И тут же, вразрез с вышесказанным, Катька прошеп – тала:
– Если это не Пашка, тогда кто же?
Катькино лицо вытянулось: кажется, только сейчас до нее дошло то, что я сказала про ее ненаглядного.
– Как наркоман? Он что, колется?! – простонала вдруг она.
Этот вопрос явно не требовал моего ответа, я и промолчала. К этому времени я уже успела опустошить тарелку и чашку с шоколадом и принялась за фрукты.
– Неплохо бы чего-нибудь попить, – произнесла я вслух, а мысленно себя упрекнула: как можно быть такой циничной, Татьяна!
Катька понуро поплелась на кухню. «Надо же ее хоть чем-то отвлекать!» – оправдывалась я перед собой.
– Оклемается твой благоверный, – решила немного успокоить бывшую одноклассницу. – Если б действительно захотел с праотцами встретиться, то порезал бы себя правильно. А весь этот спектакль с больницей был разыгран исключительно для твоей впечатлительной натуры: он ведь знал, что я обо всем тебе расскажу. Если тебе не жалко денег, то потрать их лучше на его лечение, – резюмировала я.
Не знаю, что уяснила из моих слов Катька, но на ее окаменевшем, убитом горем лице не дрогнул ни один мускул. Наконец, передо мной возник пол-литровый бокал дымящегося чая. Что же, и это сойдет.
– Вы все время такими тазиками чай пьете? – пыталась я развеселить свою клиентку.
– Нет, – ответила она, – это чашка мужа. Я машинально поставила.
Я присмотрелась к Катьке внимательно: ничего, перемелется. Слишком у нее жизнелюбивый характер для продолжительного траура.
Давиться горячим чаем я не стала и сообщила Катьке, что мне нужно позвонить. Она кивнула на диван, где лежал радиотелефон. Я взяла трубку, вышла в холл, прикрыв дверь, и, когда на другом конце провода откликнулся приятный мужской баритон, произнесла:
– Варвару Николаевну, будьте добры.
Душечка подошла к телефону, и я напомнила ей о нашем вчерашнем знакомстве.
– Как же, Танечка! Я вас прекрасно помню. У нас вчера такое творилось!
– Ну вот. Всегда все самое интересное происходит без меня, – игриво ответила я, заранее зная, что она мне скажет.
Душечка, конечно же, спешила огорошить меня несвежей новостью:
– Рудухин Паша вены себе вчера порезал, представляете? Мать на базар отправил, а сам…
