недоброжелательно, но скромность и застенчивость Магдалены победили ее враждебность.
Пожалуй, на самом деле идеальной быть очень хорошо, подумала Мэгги, засыпая. Но очень скучно…
4
Миссис Вельмонт влетела в спальню Уэйда, когда он прилаживал бабочку – последний, завершающий штрих его парадного смокинга. Сама она была полностью готова. На ней было блестящее ярко-синее платье, а в огненно-рыжих волосах сияла бриллиантовая диадема. Бетти смотрелась ослепительно в прямом и переносном смысле этого слова.
– Уэйд, у меня потрясающая новость! – выпалила она с порога, но, увидев сына в смокинге, на секунду забыла обо всем на свете. – Ох, какой же ты красивый…
Уэйд улыбнулся. Приятно быть совершенством если не в собственных глазах, то хотя бы в глазах матери.
– Ты тоже отлично выглядишь, мам, – сказал он. – Синий тебе к лицу.
– А ты думал, в кого ты такой красавец? – подбоченилась миссис Вельмонт.
Уэйд рассмеялся.
– Не заговаривай мне зубы! – спохватилась Бетти. – Мне только что звонила Дороти Гленнарван…
– Неужели ее не будет на вечеринке? Вот радость.
– Не перебивай меня! – рассердилась миссис Вельмонт. – Конечно, Дороти будет. Она спрашивала разрешения привести с собой кузину, которая совсем недавно приехала из Англии.
– О господи, – вздохнул Уэйд, прекрасно зная, что последует за этими словами.
– Я как следует расспросила Дороти об этой девушке, прежде чем разрешить, – продолжала Бетти с воодушевлением. – Не волнуйся, я была очень осторожна, и Дороти ни о чем не догадалась!
– Сомневаюсь, – усмехнулся Уэйд. – Не догадаться о твоих намерениях может только абсолютный болван, а Дороти Гленнарван при всех ее недостатках дурой не назовешь.
– Уэйд! – с укором воскликнула миссис Вельмонт. – Что за выражения!
Но долго сердиться она не могла, тем более что она буквально лопалась от желания поделиться с сыном потрясающей информацией.
– Эта девушка, кузина Дороти, – графиня, – заговорила Бетти после пяти минут молчания. – По словам Дороти она красива как ангел и кротка как голубь…
Уэйд скривился. Рекламный агент из Бетти Вельмонт был никудышный.
– Ей двадцать один год, и она впервые путешествует одна. Дороти сказала, что она ни за что бы не стала брать ее с собой на вечеринку, потому что ее кузина терпеть не может шумные сборища и танцы. Но девочка не знает в Нью-Йорке ни души. Согласись, не годится оставлять бедняжку одну в доме? – с упоением рассказывала миссис Вельмонт.
– Не годится, – флегматично согласился Уэйд.
– И поэтому я с радостью позволила Дороти взять с собой эту милую девушку. Разве это не чудесно?
По виду миссис Вельмонт можно было подумать, что она вот-вот захлопает в ладоши.
– Что
