– значит не только быть захваченным потоком его движений, но еще и нервничать из-за ощущения, что кролик вот-вот покажется из шляпы. Но когда это случится? Это двойная доза эмоционального опьянения усиливается тем, как мало теннисист отклонялся от поставленной задачи на протяжении большей части своей карьеры. Никаких тирад или шуточек, ничто в его глубоко посаженных глазах не отвлекает нас от самого действия, когда он на корте.
– Роджер играет мячом, но он также играет и с мячом, – пошутил однажды его друг и давний тренер Северин Люти.
Это качество нравится как инсайдерам, так и посторонним людям.
– Фед – это парень, который, вероятно, больше, чем кто-либо другой, поражает других игроков, – сказал Брэд Стайн, давний тренер, который работал с Кевином Андерсоном и первой ракеткой Джимом Курье. – Они смотрят на него и искренне удивляются: «Как у него это получается? Я серьезно, как сделать этот удар?»
Джон Макинрой тоже был художником с ракеткой, но не таким уравновешенным. Если его можно было сравнить с Джексоном Поллоком, брызгающим краской в попытке выразить некую внутреннюю борьбу, Федерер намного ближе к Питеру Паулю Рубенсу – успешный, хорошо приспособленный, выносливый и вполне доступный для непритязательных вкусов, но способный вызвать мурашки у экспертов свой манерой и композицией. Это школа искусства, которая оставляет на холсте достаточно пространства, чтобы другие могли найти свой собственный смысл в его работах. Федерер не хотел бы переоценивать технику, «в каком-то смысле она довольно проста», как он говорит. Тем не менее Роджер принимает то, что другие воспримут его игру, как романы известного писателя, которые разбираются до последней буквы на школьных уроках.
Я помню, как разговаривал с Федерером об этом в 2018 году до посадки в частный самолет в калифорнийской пустыне (это была моя первая и, вероятно, последняя поездка на частном самолете). Роджер накануне сыграл в финале BNP Paribas Open против дель Потро, заработав три матч-пойнта на своей подаче и проиграв на тай-брейке в третьем сете. Это было его первое поражение в сезоне.
– Тактика? Люди говорят о тактике, – сказал Федерер. – Но на этом уровне в большинстве случаев все сводится к инстинкту. Все происходит так быстро, что приходится почти не задумываясь попадать в цель. Конечно, многое зависит еще и от удачи.
Фортуна действительно сыграла свою роль в карьере теннисиста. Он мог бы не стать чемпионом, по крайней мере в этом виде спорта, если бы австралийский профессионал по имени Питер Картер не решил устроиться тренером в небольшой клуб в швейцарском Базеле. У Федерера, возможно, не хватило бы сил, если бы он не встретил умного, чувствительного и одаренного фитнес-тренера по имени Пьер Паганини. По воле судьбы его карьерный путь пересекся с Миркой Вавринец, швейцарской теннисисткой старше самого Роджера, которая в конечном итоге стала его женой, по совместительству пресс-агентом и главным менеджером.
Он
