системы, в целом стресс как фактор эволюции рассматривается в русле адапционистстких теорий – катастрофизма и экспериментальной эволюции.
С точки зрения приоритетов горизонтальной эволюции, изменения, связанные с вертикальным эволюционированием, особенно на начальных этапах прорыва, выглядят как тяжёлая патология, аномалия, жёстко отторгаемая системой, ибо изменения эти не направлены на адаптацию к среде. Они, скорее, бросают ей вызов. И в любом случае поначалу не сулят никаких эволюционных преимуществ. Принцип этот неизменно действует на всех уровнях эволюции.
В отношении живых систем об этом точно пишет Бернштейн: «Жизнедеятельность каждого живого организма есть не уравновешивание его со средой и с падающим на него со стороны потоком стимулирующих воздействий (как думали И.П. Павлов и его последователи), а активное преодоление среды, определяемое… моделью потребного ему будущего» [24, с. 421] (курсив автора – А.П.).
В эволюции культурных систем замечено, что носителями новых парадигм и лежащих в их основе ментальных конфигураций всегда выступают «маргиналы», «отщепенцы», минимально адаптированные к среде, но внутренне нацеленные на создание собственной системной среды более сложного порядка. Поэтому превращение слабого звена эволюции в её авангард для межсистемного перехода не парадокс и не частный случай – скорее, общая закономерность. Со всяким вертикальным эволюционным переходом у его участников ослабевают жизнеспособность и адаптация к среде ибо переходные формы по природе своей из неё выпадают. Поэтому всякого рода приобретения на этом пути «с точки зрения» горизонтальной эволюции поначалу не имеют очевидного положительного значения. Проявляется оно лишь тогда, когда развивающаяся форма начинает оказывать существенное обратное воздействие на среду и, таким образом, принципиально изменяет её характеристики. Животные такое воздействие на среду оказывают самой своей жизнедеятельностью, человек – посредством культурных практик.
Итак, если горизонтальное направление эволюции развивающейся системе обеспечивает максимальное разнообразие форм, «оккупирующих» все возможные средовые пространства, то в направлении вертикальном происходят качественные скачки, и межсистемные переходы. И по своим механизмам эти переходы принципиально отличаются от горизонтального адаптационного формообразования. Противоречие между горизонтальной и вертикальной эволюционными линиями важно настолько, что для их различения следовало бы использовать разные термины. Однако терминологические инновации – дело неблагодарное. Придётся, мирясь с инерцией, всякий раз уточнять, о каком именно направлении эволюции идёт речь.
Дихотомия глобального (вертикального) и внутрисистемного (горизонтального) эволюционных направлений – это не примитивная механистическая дуальность, где функции просто разграничиваются. Всё намного сложнее. Разграничение,
