А вы, барышня, сами крещеная?
– Да, я крещеная. И сейчас хочу быть крестной матерью этому мальчику Артему.
Анна Карповна принесла полные до краев ведра воды и сделала вид, что совсем не удивилась Сашеньке. Она слышала последние слова дочери, они ее не смутили, а только порадовали – в конце концов будь что будет! Сколько можно все это терпеть, молчать, таиться? Тем более не дело играть в дурика в храме Божьем!
Младенец крестился вполне благополучно и радостно, он даже не заплакал – имя ему было дано Артемий, а крестной матерью записана Александра Галушко.
Анна Карповна передала ребенка батюшке, и тот повесил на шею новокрещеному легонький оловянный крестик.
Из церкви Надя с Артемом побежала в общежитие – пришла пора сцеживать молоко, а Анна Карповна и Сашенька пошли вечереющими улочками Москвы к себе домой. Улочки были тихи и безлюдны, жара спала, они шагали не спеша и говорили между собой по-русски.
– Теперь тебя затаскают, – сказала мать.
– А как они узнают?
– Это элементарно. У них всё на контроле.
– Не успеют! – жестко сказала Сашенька. – Ма, ты прости, что я до сих пор молчала, но я, как и Марк…
– Понятно, – сказала мать после долгой паузы. – И что, в одну часть?
– Вряд ли. – Сашенька улыбнулась. – Какой он все-таки нудный…
– Просто у тебя другой на уме. Что о нем слышно?
– Софья Абрамовна говорит, что он на передовой, а где, она толком не знает, говорит – главный хирург, а чего – тоже толком не знает – то ли госпиталя, то ли целой бригады или армии. Говорит: семья за него хорошо получает.
– Слава богу! Хирург он, конечно, отменный, а что за человек, не знаю… И когда ты уходишь?
– Послезавтра с вещами, а куда – не знаю.
– Что ж, – сказала Анна Карповна, – дело военное, рассуждать тут не о чем. А может, оно и к лучшему – развеешься, встретишь кого…
– Мне никто не нужен.
– Нужен не нужен – жизнь подскажет. Только еще раз прошу тебя – не пей на фронте!
– Да ты что, ма? Ты что?
– Саша, не будь наивной. Разве ты не видишь, сколько пьют у нас в госпитале? А это еще не фронт, не ад, это только предбанник ада. И пьют не от распущенности, а от страха, от жизни, от смерти чужой заслоняются, от боли. И женщины многие попивают, а для них это дорога в бездну. Женский алкоголизм безвозвратен, его не лечат.
– Но я ведь тебе обещала! Я же поклялась!
– Ой, смотри, смотри, доченька, благими намерениями дорога в ад вымощена.
– Ма, я поклялась, сколько можно!
– Ладно. Больше не буду об этом. Немец рвется к Волге, сегодня утром я слушала – идут бои под Сталинградом. Наверное, туда вас и бросят. Там все главное только и начинается, помяни мое слово[7].
– Ты разбираешься в стратегии? Откуда у тебя это?
– Не знаю! – засмеялась Анна Карповна. – У нас ведь род
Нанося главный удар на Сталинградском направлении, противник потеснил ослабленные в предыдущих боях части Юго-Западного фронта и к 15 июля овладел Богучаром и Миллеровом. В районе большой излучины Дона враг был временно задержан резервными войсками, выдвинутыми Ставкой Верховного Главнокомандующего для прикрытия Сталинграда. С 17 июля началась борьба на дальних подступах к Сталинграду. Сталинградская битва была развязана.
