на кукол и мягкие игрушки, никак не могла удержаться. Когда она разглядывала кукол, плюшевых зайцев, кошечек, собачек, ее прямо-таки пробирала сладкая дрожь.
– Ты аж светишься вся, Маня! – заметила как-то тетя Нюся на чистом русском языке, и в ее голосе и в улыбке было столько материнской радости, что Мария невольно обняла тетю Нюсю и тихонько поплакала у нее на плече.
На следующий день она решилась, наконец, пойти к доктору. Мария считала, что срок уже достаточный и тянуть дальше не имеет смысла.
– Я с тобой пойду, – решительно объявила тетя Нюся.
– Зачем?
– Надо. Тебе жалко?
– Да нет, иди ради бога, – благодарно улыбнулась Мария.
– На машине, чи пешие? – спросила тетя Нюся.
– На машине, – решила Мария, – ты умеешь водить мою машину?
– А то! – удивилась тетя Нюся, – я ж иногда ездию заправлять, мыть.
– Тогда держи, – Мария взяла из вазы, стоявшей на широком подоконнике в кухне, ключи от автомобиля на брелоке с маленьким одногорбым серебряным верблюдом. Машины она меняла почти каждый год, а брелок оставался старый, еще довоенный, тунизийский.
На улице было сыро, пасмурно, зябко. Круглым светлым пятном едва угадывалось сквозь пелену облаков солнце.
– Светит, да не греет, – взглянув на небо как-то очень грустно, почти безнадежно сказала сама себе Мария, истосковавшаяся в зимней мгле бесконечно длинных вечеров и ночей. Тетя Нюся сидела в машине и не могла ее слышать, а то бы обязательно дала отпор вдруг накатившей на Марию меланхолии и неуверенности в себе.
Улицы в те времена были почти пустые, и они доехали до места за четверть часа.
– А ты хорошо рулишь, молодец! – похвалила тетю Нюсю Мария, настроение которой резко изменилось к лучшему.
– Твоя школа, – улыбнулась тетя Нюся, – я и Анечку обучу. Сейчас она на занятия ходит, да и темнеет рано, а как день начнет прибавляться, так и обучу.
– Нет, – сказала Мария, – мы отдадим ее в автошколу, не надо мне самоучек.
– Ладно, – согласилась тетя Нюся, выходя из автомобиля.
У самого подъезда клиники Мария вдруг повернула назад.
– Ты шо, Маня? – перехватила ее за рукав дорогого пальто тетя Нюся.
– Не хочу, давай в другой раз, давай домой, – скороговоркой проговорила Мария.
– Не, Маня, пийдымо. Шо таке? Пийдымо, – и тетя Нюся взяла ее за руку и, как маленькую, ввела в здание.
Как это обычно бывает в дорогих клиниках, в помещении было светло, тепло, просторно, чисто. И никаких запахов лекарств. В клинике пахло точно так же, как в спальном вагоне поезда «Марсель – Париж»: немножко чабрецом, чуть-чуть душицей, чуть-чуть лавандой. Наверняка запахи комбинировал один и тот же парфюмер, очень дорогой и модный. Видимо, этот тонкий смешанный аромат
