женаты менее года, развелись до убийства. Больше сказать нечего. Возможно, у меня где-то сохранился ее номер.
– Было бы очень кстати.
– Вы сказали, что Фрэнк Мур совершенно обезумел из-за случившегося, – напомнила Наоми.
– Впоследствии он взял себя в руки. Кстати, не далее как утром я с ним беседовал, мы вместе занимаемся благотворительностью.
– Можно поинтересоваться, о чем был разговор? – продолжала Наоми.
– Вам интересно, был ли он счастлив узнать, что Мартина Вика заживо кремировали? Как и всякий, кто считает себя человеком…
– Его контактные данные нам тоже понадобятся.
– Разумеется. Сходите сегодня на его выступление. Полагаю, оно состоится, несмотря ни на что.
– Выступление? – переспросил я.
– Мотивационная речь. Так это, кажется, называется. Он ведет семинары по выживанию. Как вернуться к более-менее нормальной жизни после личной трагедии. Впечатляющая работа! Вот уж где охренительная сила воли, иначе и не скажешь.
Наоми сделала себе пометку.
– Вы связывались или переписывались с Виком после того, как его осудили?
Блейк помотал головой:
– Издатель предложил провести с ним интервью для книги, представить его версию событий, но я отказался. К тому же, как я уже упоминал, он был не особо разговорчив. Да еще вся эта история с отказом от подписанных показаний.
– Вы ему верили хотя бы ненадолго? – спросила Наоми.
– В чем именно?
– Что он не помнил, как совершал преступление…
Блейк ненадолго задумался, потом повернулся ко мне:
– Вы же его видели, Уэйтс. Что думаете?
– Что-то определенно выпало у него из памяти.
– Я пришел к такому же выводу, – сказал Блейк. – Он долго не подписывал признание, твердил про лунатизм, но в конце концов подписал.
Я не хотел говорить, что последние слова Вика звучали как настойчивый отказ от признания, но в то же время мне хотелось немного надавить на Блейка.
– Так вы никогда не сомневались в том, что он виновен?
– Я бы сформулировал это по-другому. Порой не совсем получалось воспринимать его как преступника. Он отмалчивался, и приходилось удерживаться от того, чтобы не приписывать ему чувства и действия. Большие черные глаза, полное отсутствие эмоций… Нетрудно было что-нибудь за него додумать. Приходилось помнить, что мы, возможно, сами наполняем его содержимым, как пустой сосуд. Многие ненавидели его с самого начала.
– Да, непросто вам приходилось.
Блейк кивнул:
– Особенно потому, что я все же следовал интуиции, а она буквально кричала о том, что Вик виновен. И все улики говорили об этом. Мы ведь все время неосознанно собираем доказательства. Называем это интуицией, но на самом деле наше подсознание приходит к логическому заключению раньше, чем сомневающееся сознание. Так что мой совет – доверяйте своему чутью.
