вас знаю, – сказал мужчина.
– Нет, не знаете.
– Нет, знаю. Точно, видел по телевизору.
– Совершенно верно. Меня зовут Хестер Краймштейн.
– Ого! – Бернард Пайн щелкнул пальцами. Указал на нее. – Вы адвокат по уголовным делам. Вас показывают во всех новостях, верно?
– Верно.
– Так и знал. – Пайн отступил на полшага назад. Теперь он насторожился. – Погодите, что вам от меня нужно?
– Я по поводу вашей дочери. – Он чуть шире раскрыл глаза. – Наоми, – добавила Хестер.
– Я помню, как зовут мою дочь, – сказал он резче, чем хотелось бы. – Что вам нужно?
– Ее давно не было в школе.
– И что? Вы школьный инспектор?
– Нет.
– Тогда какое отношение вы имеете к моей дочери? И что вам от меня надо?
Он выглядел и вел себя как человек, только что вернувшийся домой после трудного рабочего дня. Пятичасовая небритость превратилась в семи- или даже восьмичасовую щетину. Белки глаз покраснели. Пиджака нет, рукава рубашки закатаны, галстук ослаблен. Хестер готова была поспорить, что где-то в доме его уже ждет стакан чего-нибудь спиртного.
– Можно поговорить с Наоми?
– Зачем?
– Я… – Хестер нацепила свою обезоруживающую улыбку. Об этой улыбке слагали легенды. – Послушайте, я не желаю вам зла. Я здесь не в качестве юриста.
– Тогда зачем вы приехали?
– Понимаю, что выхожу за рамки, но скажите – с Наоми все в порядке?
– Что-то я запутался. Какое вам дело до моей дочери?
– По сути, никакого. Я вовсе не собираюсь лезть в вашу личную жизнь. – Взвесив все «за» и «против», Хестер решила, что сейчас нужно говорить искренне, от первого лица. – Ваша Наоми – одноклассница моего внука Мэтью. Она о нем не рассказывала?
Пайн поджал губы:
– Зачем вы здесь?
– Я… Мы с Мэтью решили убедиться, что у нее все нормально.
– Все у нее прекрасно.
Он начал закрывать дверь.
– Можно на нее взглянуть?
– Вы что, шутите?
– Мне известно, что она перестала ходить в школу.
– И что?
Хватит обезоруживающих улыбок. Хестер добавила голосу металла:
– Итак, где Наоми, мистер Пайн?
– Какое право вы…
– Никакого, – сказала Хестер. – Никакого права. Ни единого. Ноль прав. Но друг Наоми волнуется за нее.
– Друг? – Пайн презрительно фыркнул. – Выходит, ваш внук с ней дружит, так?
Хестер не поняла, как расценивать эти слова.
– Я просто хочу на нее взглянуть.
– Ее здесь нет.
– В таком случае где она?
– Вообще-то, не ваше дело.
Чуть больше металла в голос.
– Вы сказали, что видели меня по телевизору.
– Ну и что?
– Значит,
