В её глазах зажглись алые искорки.
– Очень просто, – Бамбер вытащил из кармана носки, – только сейчас я заметил то, что было у меня под носом! В гардеробе леди Агаты всегда есть вязаные носки.
– Ну и что? – оскалилась старуха. – И в Англии холода бывают!
– В каждом случае при обыске находили пару вязаных носков, но они всегда были заштопаны! Кто, как не любящая бабушка, будет штопать носки богатой леди? Кто, как не любящая внучка, будет хранить эти носки, чтобы не огорчать старушку?
Бабка проковыляла к печи и открыла нижнюю заслонку. За ней обнаружился вход в пышущее жаром нутро. Он показался суперинтенданту намного больше заслонки, чего, конечно, быть не могло.
– В печку, милый, в печку, – с сочувственным вздохом сказала бабка, делая в сторону суперинтенданта странные пассы, – умный ты больно!
Бамбер, двигаясь как сомнамбула, повиновался.
– Бабушка! – раздался душераздирающий крик. – Это правда?!
Леди Агата ворвалась в сторожку и оттащила Бамбера от печи.
– Дитятко, я хотела как лучше. Они все обижали тебя! Джон врал, что ты пересаливаешь суп, Перси тебя ударил, Дик шлялся по бабам… Не родная ты мне, сиротинушка бедная, а дороже кровиночки! – запричитала старуха.
– Но Арчи за что?! – зарыдала леди Агата. – Он же был безобидным поэтом!
– На всякий случай, – смутилась старуха, – помнишь его стихи: «Я в честь твою казню цветы всех стран и всей Вселенной! В крови зелёной будешь ты русалкой вдохновенной!» И что, это нормально? Я уж заранее постаралась. Вдруг потом поздно будет.
Леди Агата со слезами обняла бабушку и повернулась к Бамберу:
– Джеймс, вы же ничего не докажете, правда? Я положу её в частную клинику, клянусь!
Суперинтендант хмуро кивнул.
– Может, зря я Агатушке только лордов загадывала. Хотела ей всё самое лучшее, – произнесла бабка и бросила на Бамбера странный оценивающий взгляд.
Суперинтендант проводил женщин до больницы. Он, конечно, проверил бабкины документы – замусоленный паспорт Нансена, в котором стояло диковинное, как у всех русских, имя Baba Iaga.
Поздним вечером детектив ехал в Лондон. Холодало. Легкий морозец изукрасил лобовое стекло перьями Жар-птицы. Бамбер не знал, что это за птица, но было красиво!
Смелое слово
Он с вызовом посмотрел в раскормленную царскую физиономию. В палатах было жарко натоплено, сквозь разукрашенные морозными узорами оконца пробивался неяркий утренний свет.
– Ты, сударь мой, тиран и деспот! – он сжал руки в кулаки и гордо вздёрнул подбородок. – Посмотри, что стало с твоим царством, государь! Везде упадок и разрушение, народ ропщет. Нет, хуже, народ безмолвствует!
Царь заморгал маленькими поросячьими глазками, насупился.
– Так и до бунта недалеко! Задавил подданных поборами, гуляешь в кабаках с непотребными девками!
Царь
