горло, растекалось по груди и побуждало к откровениям.
Я рассказала Еве все. Про внезапно замаячившую на горизонте Алю, про ее долг и про Воровского. И как я разбила ему лицо, неловко запустив пачкой купюр…
– Ничего себе, вляпалась твоя сестричка… – испуганно икнула Ева. – А этот проклятый офисный тиран не взял у тебя деньги?
– Не взял, – покачала головой я.
Ром в стакане закончился, и Ева подозвала официанта.
– Повторите, пожалуйста.
Он галантно кивнул. Поставил перед нами большую пиццу с морепродуктами, мою любимую, и забрал пустые стаканы, в которых лед так и не растаял до конца.
– Льда можно поменьше, – посоветовала официанту Ева, и мы рассмеялись.
– Ты положила деньги обратно на счет?
– Еще не успела.
– Постой, ты что, сейчас в сумочке носишь такую огромную сумму?
– Ну да.
– Ты чего, Лиза? А если грабители нападут?
– Я просто думала, может, отдать их Але? Пусть расплатится с тем мужчиной, которому она задолжала…
– Отдать деньги, которые тебе принадлежат по праву, стрекозе из ночного клуба? Да ты в своем уме? Ты хоть помнишь, за что их получила?
– Помню, – поникла я.
– Раз уж ты нарушила свое правило и сняла их со счета, то оставь себе, Лиза. Хочешь совет?
– Давай.
Ром снова был у нас, и советы слушались под вторую порцию намного проще.
– Пока помогаешь этому мачо-трейдеру окучивать престарелого французского миллионера, хорошенько подумай, чего бы тебе хотелось в этой жизни, чтобы никогда не зависеть от мужчин. Два миллиона – приличная сумма. Ее можно вложить в какое-нибудь дело. Стать бизнес-леди, нанять охрану и послать всех офисных тиранов куда подальше.
– Я не знаю… Я никогда не думала о том, чтобы открыть свое дело…
– А ты подумай. Завтра пришли мне список, чего бы тебе хотелось. Мы отберем то, что тебе действительно нужно. Через две недели ты расстанешься со своим офисным тираном и можно будет заказывать бизнес-план.
Я снова уставилась на золотистую жидкость в стакане. Офисный тиран. Как в точку придумала прозвище Воровскому Ева. Но его проклятые глаза, они никак не шли у меня из головы. Их невозможно забыть. И чем больше опьянял ром, тем ярче становился образ Воровского. Я уже не слушала позитивные советы Евы. У той развязался язык, и она села на своего коня, не осознавая, что ее не слушают.
Мне вдруг захотелось покорить Воровского. Он планировал подсунуть меня Азуле, а я хотела, чтобы он потерял от меня голову. Чтобы думал обо мне по ночам. В спортзале, когда будет отжимать свой вес. На деловых совещаниях, когда устанет слушать скучные отчеты от ведущих трейдеров. Это будет моя месть за то, что он превратил мою жизнь непонятно во что. За то, что так грубо решил воспользоваться моей персоной в счет оплаты долга сестры. Я заставлю его потерять голову. Я заставлю его страдать от желания обладать мной.
– Ты
