лице появляется понимание.
Нахалка! Ты взяла обманом!
Я не хвалил твою красу!
Болтая здесь о самом главном,
Я не заметил брошь твою!
Коварна, как и все блондинки,
Мне тошно от твоих волос!
А ну валите из прекрасных
И самых лучших номеров!
Эй! Мы так не договаривались! Я довольна своим номером и никуда не пойду! Тут и душ, и туалет, и кровать огромная. Я не готова к комнате с пятью койками!
Делая страшные глаза Доре, я молила её надеть брошь обратно, но она упрямилась. Качая головой, она протягивала мне магическую вещицу, предлагая самой взять на себя всю ношу ответственности.
Вы понимаете, насколько я не хотела расставаться с комфортом, раз всё-таки нацепила её на себя? Вот-вот, мне даже самой за свою шкурку стыдно, но уж больно номер был хорош.
Уперев руки в бока, я приготовилась к волне восхищённых стихов, но столкнулась лишь со стеной раздражения, которую сейчас представляло собой привидение.
– Я, по-вашему, совсем дурак? – слишком угрожающе для такого поэтичного привидения, спросило оно.
Задели его нежную душу, что ли, так сильно?
Бровки домиком насупились. Я дыхнула на брошку на груди и, для лучшего действия, ещё и кофточкой протерла, а то мало ли какой камень нужный запачкался. Но в этот раз ничего не помогло. То ли брошь уже не действовала, то ли привидение поняло причину внезапной любви к блондинке, и теперь мысли о мелкой мести заполняли всё сознание.
– Ключи, – потребовало привидение, задрав маленький острый подбородок.
Я ещё раз протёрла брошку и буквально напирала своей неотразимостью на прозрачную сущность. Но нас ничто не спасло – через пятнадцать минут препинаний мы стояли на цокольном этаже у узкой двери.
– Ты издеваешься? – только и спросила я привидение, которое с довольной улыбкой демонстрировало нам две узкие койки, две тумбочки и узкий шкаф. Коморка, маленькая даже для выброшенного из окна чертёнка. И он это серьёзно?
– Все остальные номера уже заняты, – привидение развело в воздухе руками.
– А как Вас зовут, о, милейший? – захлопала ресницами подруга, призывая всё свое обаяние.
О, Дора, думаю это бесполезно. Если уж моя грудь с брошью неотразимости не смогла склонить в нашу сторону этого бестелесного поэта, то и твои глаза не помогут.
Милейший не ответил, а просто удалился сквозь стену.
– Но наши номера свободны! – вслед ему крикнула подруга. В ответ – тишина.
– Уж лучше бы тебе нравились стихи, Дора, – рюкзак из угла шикарного номера переместился на покрывало одной из кроватей, а я подумала о том, что хоть у кого-то положение улучшилось. Класть его на пыльный пол номера не было никакого желания.
– Пойти, что ли, с Бананчиком местами поменяться? – озадаченно пробормотала я.
– Ага, и жить в одном номере с Лилом и Вилом? – сделав насмешливую
