парковки? И это я сейчас промолчу о неуместном упоминании моей обуви.
Надо отметить, всю эту неделю я экспериментировала с выбором одежды, пытаясь совместить офисный стиль и сексуальную развращенность. Получалось неплохо, а уж как бесили Савельева мои вырезы и разрезы, явно не вписывающиеся в наряды строгих сотрудниц.
– Да, сейчас, но поговорить можно и в машине, пока я буду везти тебя домой.
Непробиваемым упорством Романа в другой ситуации я бы даже восхитилась.
– Если ты не заметил, то у меня уже есть, кому везти?! Хочешь стать третьим?
Мой сарказм в очередной раз разбился о литые доспехи мужской самоуверенности.
– Нет. Я не привык делиться, так что прекращаем дискуссию. Михаил Борисович, вы же не будете против, если я отвезу вместо вас Алису?
Я спокойно ждала ответа друга, точно зная, что он не подведёт.
– Не против, но хотелось бы, чтобы Алиса не задержалась по дороге. Эта неделя была, правда, очень напряжённая, мы устали.
Не верила своим ушам. Может, мне померещилось, или это ответил не Аксёнов. Медленно с недоумением и огромным вопросом «За что?» в моих глазах повернулась к мужчине.
Миша стоял в паре метров от меня. Его лицо и поза свидетельствовали о серьёзности и сдержанности.
– Хорошо, я не задержу её. Не волнуйтесь,– легко согласился Савельев. – Идём, Алиса.
Мужчина двинулся в сторону черного кроссовера BMW , припаркованного неподалёку. Деваться мне особо было некуда, так как мальчики всё решили между собой, не спросив моего мнения. Я могла исполнить третий вариант сценария этого шоу, психануть и гордо уйти, кинув обоих, но были свои «но». Во-первых, это уж совсем детская выходка, а если учесть мой сольный концерт посреди офисного коридора, так мне пора слюнявчик повязать и пустышкой рот заткнуть. Во-вторых, Роман Николаевич – это тёмная лошадка, точнее, жеребец, как показали обстоятельства. Неизвестно, не прикажет ли он догнать меня и насильно усадить в его машину.
– Вернусь из командировки, предатель, и всё тебе припомню, – тихо высказалась я, проходя мимо Миши.
– Так надо, Алиса, – ответили мне, но я молча с гордо выпрямленной спиной ушла.
Мы оба знали, что потом я остыну и всё пойму. Сейчас же меня буквально потряхивало от мужского самодурства.
Бурля, как горячий гейзер, я уселась в салон автомобиля. Даже любезно открытую Романом и придержанную им для меня дверцу приняла как должное, не сказав положенного «спасибо». Мужчина спокойно захлопнул пассажирскую дверцу, неспешно обошёл машину и сел за руль. Двигатель завёлся практически бесшумно, словно тоже боялся напряжённого молчания, которое, казалось, можно рукой потрогать. Всегда думала, что это выражение сплошная метафора.
– Алис, расслабься ты! Такое чувство, будто я тебя насиловать собираюсь, а ты девственница, которая меня едва выносит.
– С последним утверждением могу согласиться!
Грубо, но зато почти
