Крокодил, схватив меня за плечи, вздёрнул вверх.
– Лиль, ты чего? – спросил он, тревожно заглядывая мне в глаза. Своими синющими озёрами всматривался в моё пунцовое лицо. И тут я не выдержала – расхохоталась. Ржала до икоты и слёз – остановиться не могла.
Туфли, бархотка, лысина, Крокодил – ну, смешно же, право слово! Как тут можно удержаться?
К сожалению, Северин не разделил со мной веселья. Не выкурил, так сказать, трубку мира.
– Следуй за мной, – произнёс он холодно, отпуская мои плечи.
Глава 14
Неудавшийся разговор
Геннадий
Она хохотала. Смешно ей.
На какую-то страшную секунду я подумал, что она боится меня. Запугана до икоты. Туфли мои пытается вытереть, как забитая жена плохого падишаха.
Она пыталась, а я оцепенел. Подумал: кто довёл её до жизни такой? Что она полы моет и обувь первому попавшемуся мужику трёт? Моя Лиля жрать толком приготовить не умела. Была беспомощно-прекрасной. Её хотелось лелеять и оберегать от всех невзгод.
Я готов был сражаться со всем миром за неё, а она… ржёт до слёз. И как-то больно мне стало, неуютно. Рыкнул на неё от души и даже не обернулся посмотреть: идёт она за мной или не идёт?
Можно и не оборачиваясь слышать: идёт, посмеиваясь. Не так громко, пытаясь сдерживаться, но смех её душит. Что смешного во мне, я так и не пойму. Украдкой смотрю на туфли. Нет, вроде всё нормально. Ширинку забыл застегнуть? Так она вроде глаза не поднимала даже. Но на всякий случай проверяю.
Это как раз та самая идиотская ситуация, когда все смеются, а ты лихорадочно ищешь причину. А её может и не быть. И твоя персона совершенно ни при чём.
В своём кабинете я Босс. За закрытыми дверями – Большой и Злой Босс.
– Что на тебя нашло? – спрашиваю, нависая над Лилькой всеми своими честными метр восемьдесят девять.
– Простите, Геннадий Романович, – смиренно опускает она глазки в пол и хлопает ресницами. Издевается. Понятно.
На миг я замираю. Она невыносимо тоненькая. Платье только подчёркивает её изгибы и талию, что я могу двумя ладонями обхватить. Ещё эти белые кружева на воротничке и рукавах. Как школьница. И перчатки по локоть. Она их так и не сняла.
Меня бросает в жар. Я медленно сажусь в кресло, чтобы скрыть свой позор. Моя Лилька. Жена, между прочим.
– Лиль, давай поговорим? – и голос у меня почти нормальный.
Она поднимает глаза.
– Вы простите. Мне работать надо. А то Гепардовна сейчас прискачет, орать будет. А у меня, между прочим, испытательный срок.
– Какой срок, Лиль? – бросаю с досадой, а сам глаз от неё отвести не могу. Руки так и тянутся растрепать волосы, добраться до кудряшек, которые она насильно в хвост стянула, а затем в косу заплела. Но нет же – вот завитушка вырвалась, вьётся колечком у шеи, будто приветствуя, дразня меня…
– Меня
