как маятник, туда-сюда, а затем, взяв стул, плюхнулся напротив меня.
– Как же сложно объясняться, чёрт… – провёл он ладонью по лицу, словно умываясь.
– Он меня продал, да? – подала я голос. Спокойно так, отстранённо. Дикая мысль, но другого объяснения я не находила.
Этот запнулся, посмотрел на меня долго, а затем то ли кивнул, то ли отрицательно покачал. Вышло у него именно так: кивок, а затем встряска головы. Смешно получилось, как у большой собаки.
– В карты проиграл, – глаз немного весёлый. Ему смешно.
– И что теперь? Ты будешь меня насиловать? – не знаю, почему, но тогда я могла говорить только так: вяло, равнодушно, с апатией. Может, я дошла до точки, и стало всё равно – не знаю.
– Бог с тобой, дурочка, – поперхнулся воздухом тип напротив меня. – Я на тебе женюсь.
Я таращила глаза, как сова. А мозгов в голове – как у таракана. Точнее, в спячку упали или в ступор.
– Начнём по порядку.
– Попами в грядку, – брякнула я, а он рассмеялся. Взгляд у него стал более осмысленным, он пристально в меня вглядывался.
– Можно и так, Лилия Белая. Угораздило ж тебя с именем и фамилией.
– Мама так назвала.
– Гена, – протянул он мне руку, как мужику.
– Крокодил, – пожала я его ладонь. Тёплая, приятная, подушечки пальцев – шершавые. Почему-то не хотелось с этой ладонью расставаться. Она как надёжный островок в море, что пыталось накрыть меня волной и утопить.
– Северин, – снова улыбнулся он мне.
– Север, – вспомнила я слова Святославика.
Крокодил кивнул, подтверждая мои мысли.
– Ты не переживай. Ничего личного. Мне просто нужна жена. Очень.
Он тоже не спешил отнять ладонь. Пришлось мне самой, помедлив, с сожалением расстаться с её теплом и надёжностью.
Я откинулась на изголовье диванчика и критически осмотрела Крокодила с головы до ног. Он издевается? Красавчик же, ну.
– А больше у тебя под рукой никого не оказалось? – плюнула я сарказмом, как змея – ядом. – Нужно было обязательно Святославика облапошить?
Север немного потускнел.
– Его другие облапошили. Я как бы наоборот. Дал шанс отыграться.
– Судя по всему, неудачно, – встряхнула я кудряшками.
– Ну, почему? – лениво протянул Крокодил, снова показывая белоснежные зубы в улыбке. – Очень даже удачно. Но после того, как он проиграл тебя, а потом одолжил деньги, чтобы попытаться снова. Ему повезло. Не так круто, как он спустил, но кое-что отбил.
– А меня, значит, не захотел?
– А ты не обсуждалась. Ты была тем, что не возвращается назад.
Я расстегнула куртку. Жарко. Спать мне перехотелось, апатия уходила. В груди росли злость и ярость.
– А теперь давай по-деловому. Во-первых, это незаконно. И вообще запрещено законом – людей без их ведома в рабство проигрывать. Во-вторых, верни паспорт, и мы забудем об этом
