небо: «Стоп! Обратно!»,Выплюнув меня из пустоты.
А на утро весть дурная, мама:
Тот, кого люблю, погиб в бою.
Что ни всплеск – то есть сплошная драма.
Что ни шанс – то нож в судьбу мою.
Раскололась, бита память горем.
Поздно начинать уже с нуля.
Жизнь на карте расплескалась морем,
И в душе потрескалась земля.
Ни ухода я боюсь – нет, мама.
Мне успеть бы пазлы все сложить.
Жизнь не купишь, не измеришь в граммах.
Я боюсь, что не успею «жить»!
«Сегодня снег поссорился с дождём …»
Сегодня снег поссорился с дождём —
Наверное, не поделили осень.
Мы непогоду эту переждём
Под громкий стон качающихся сосен.
Срывает ветер поцелуй костра
Игриво, и сентябрь разносит листья
По ящикам почтовым, до утра
Пакует в холст поломанные кисти…
Последний штрих наносит на панель,
Покрыв асфальт холодным ржавым цветом.
Роняет в воздух «парфюмер» «Шанель».
Ну вот и всё… Пора прощаться с летом!
«Октябрь. Редкие снежинки…»
Октябрь. Редкие снежинки
Под фонарём нашли приют,
Меняя осени картинки…
Роддом. Врачи. Меня здесь ждут!
Внимая образно и ясно,
Моя душа стремится ввысь;
Всё было донельзя прекрасно,
Пока не шикнул кто-то: «Брысь!»
И вот он – свет. И крик. И лица.
И резкий запах бытия —
Мне это позже будет сниться…
А кто есть я?! И где есть я?!
По умолчанию, стирая
Бесценный опыт прошлых лет,
Иду за кем, того не зная,
За тем, чего и в мыслях нет…
Октябрь. Снежинки. Крик и лица.
И тот же свет (и всё – точь в точь),
Фонарь под окнами больницы —
Но то уже не я, а дочь…
И жизнь стремительной походкой
Опережает ход проблем,
Двоих раскачивает в лодке,
Бросая в море дат и схем…
Октябрь истёк. Исчезли лица.
И тишина… И седина…
Мне это долго будет сниться
Там, где я буду не одна!
«Звонок в приёмную…»
Звонок в приёмную.
– Да. «Склиф». Везёте?
Все заняты врачи. Тревожит вид?
Роман Сергеич, женщину возьмёте?
Не знаю. Вскрыла вены. Суицид.
Доставили. В крови. Но сердце бьётся.
– Вы муж?
– Да, муж.
– Смотрели-то куда?
– Душа как тряпка, доктор, в клочья рвётся.
Сначала сын. Теперь жена. Беда…
Беда пришла, которую не ждали. —
Мужчина всхлипнул, – сын погиб у нас.
Всего пять лет. Его Артёмкой звали.
Машина. ДТП. Год – словно час.
Я справился, а вот жена Маришка
Утрату не смогла
