на мёртвых языках, накинул куртку и решил пройтись. Крепкие как ром замки послушно ощетинились по мановению ключа.
Считая про себя облака, я вдруг понял, что четко следую по маршруту своего сна. Холщовая улица, аллея Фриды, улица Штайнбрюке… Любопытства ради я решил поискать и Тупик Двух Закатов.
На мои вопросы прохожие упрямо пожимали вешалкой плеч. Лишь одна девушка остановилась, внимательно посмотрела в мои глаза, заставив мой собственный взгляд загустеть, и сказала:
– Пошли.
Я узнал в ней пригрезившуюся мне девицу. Сливочно-рыжие волосы, тонкие брови, прыгающая походка червонной дамы.
– Правда, тебя там ждут не раньше вечера, – добавила она. – Но, я думаю, до нашего прихода кто-нибудь подсуетится.
Она косо глянула на небо.
– Недавно у нас такая история приключилась! – неожиданно девушка пустилась в эмоциональную болтовню. – Представляешь, купил мужик крысу на рынке и назвал её Фауст. Крыса была жирная, хитрая, тянулась к эмпирическим знаниям и точным наукам. Жила себе жила, а потом в один прекрасный день взяла да и продала душу своего хозяина дьяволу!
История вызвала у меня лёгкую улыбку.
– Ты случайно не дама червей? Больно лицо твоё мне знакомо.
– Да бог с тобой! – засмеялась девица. – Встреть ты наяву червонную или пиковую даму, ты бы сошёл с ума! Эти сердечные сёстры всегда имели обыкновение заражать людей безумием и распалять воображение писателей.
– Бубновая? – предположил я.
«Бубнишь много», – подумал тут же.
– Верно.
Голубь пролетел мимо девушки и задел её крылом по волосам, не заметив.
– Да ты больше на сплетницу похожа, чем на карточную королеву!
– Так ваши человеческие судьбы – сплошные сплетни! – парировала девушка.
Теперь я дал волю своему смеху, похожему на созревший фрукт.
– Пришли, – сообщила она, снова косо поглядев вверх.
Какая-то женщина спешно вышла на небо и убрала солнце в мешок. Стало темно.
Я замер и огляделся. Фонарь озарял Тупик Двух Закатов красноватым маревом. Пыльные треснувшие задники домов напоминали исхоженные пятки отшельников.
Обогнав меня, бубновая дама остановилась в глубине тупика и поманила к себе. Коря своё ночное малодушие, я двинулся за ней.
Спустившись следом в подвал, я сразу потерял её в красочной толпе. В подвале независимо от времени существовал целый мир, отличный от мира наверху. Здесь вальяжно гуляли вчерашние дни, напиваясь до потери памяти. Здесь старухи прятались под масками юности, незаметно перерезая нитки на платьях молодых. Здесь чужие воспоминания могли навязать вам судьбу совершенно постороннего человека, если вы не успевали отмахнуться.
Подвал был убран бархатом и зеленовато мерцающими
