своей искрой, – прошептал он, укладывая мою руку прямо на рубин. – Представь, как по венам катится капелька, маленькая, живая, пульсирующая в такт сердцу…
– По венам? – звонко переспросила я, не проникнувшись таинством.
Профессор был терпелив.
– По тоненьким дорожкам под кожей, – все также шепотом кивнул он. – Из глубины тебя. Пожелай, чтоб эта капелька разбудила кхх… – вымышленное мной имя царапало его взрослый слух. – Лупоглаза…
Я зажмурилась. В груди скреблась не капелька – целый царапающийся и согревающий сгусток, и он хотел на волю весь. Но я уже знала, что нельзя его отпускать – сгорит весь стол, или заледенеет, или прогремит взрыв.
Непредсказуемость – главная беда неразвитого дара. Поэтому отделить от этого внутреннего источника магии крохотульку было важнее всего. Важнее и сложнее. Как оторвать от мощного магнита его мелкого собрата, который тоже не хочет отделяться и всеми силами пытается вернуться, пока не отдалится на безопасное расстояние.
Усилие, усилие, небывалое напряжение, которое никак не проявляется внешне. Но профессор затаил дыхание и не шевелится – он как никто знает, что происходит внутри. Знает, понимает, гордится мной и… тоскует.
…Мне больше некого попросить…
Р-раз! Получилось! Пульсирующий комочек скатывается с пальцев, обретает видимость ярко-синей искры и соскальзывает в камень.
Рубин засветился, я наученная разными, в том числе неудачными экспериментами, поспешила отдернуть руку и отступить на пару шагов. Свет разлился от камня по всему механическому нутру. Задвигались шарниры, закрутились шестеренки, моргнули ярко-желтые глаза, скрывшись на секунду под металлическими веками.
– Он… Он теперь работает? – боязливо спросила я.
Профессор захлопнул крышку, скрыв под ней сердце механизма, закрутил на восемь болтов.
– Нет. Он теперь живет…
Лупоглаз еще раз моргнул, прянул ушами в разные стороны и с пронзительным криком:
– Взя-я-я!..
Захлопал брезентовыми крыльями и взвился под потолок.
– Да? – с недоверием посмотрел наверх детектив. – И какое же у него практическое применение? Пугать воров?
– Игрушка, – я небрежно пожала плечами. – Профессор Уилл собрал его десять лет назад, когда я была маленькой девочкой. Так что это всего лишь игрушка. Прекрасная работа, не правда ли? Я его обожаю, – добавила совершенно искренне.
– Неплохо, – скупо согласился он, не разделяя моих восторгов. – Аннет, у меня к вам просьба. Если здесь есть еще подобные… игрушки… предупреждайте о них заранее.
– Я не знала, что профессор держит его здесь, – честно ответила я. – Но я рада, что его не растерзали, как предметы из лавки. И он никогда не продавался.
По коридору до нас донесся громкий топот, и я испуганно посмотрела на следователя. Услышав выстрел, полисмены бросились к нам на помощь. Лишь бы нас самих не пристрелили в полутьме
