и славно, – отозвался родной с благодушием. – Знаю, что сложно, но ты справишься. Я после смерти бабули тоже думал, что никогда не посмотрю на другую, но все раны заживают, даже самые глубокие. Если они, конечно, не приводят к смерти.
– Тебе не хотелось тогда… – я запнулся, а дед все понял.
– Умереть? Еще как. Я думал в гроб с ней лягу, усну и очнусь в обнимку со своей старушкой на небесах, а оно вон как… еще десять лет без нее прожил. Тебя поднял на ноги. Разве это не стоило того, чтобы жить дальше?
Я задумался. Если бы не дед, неизвестно, что было бы дальше. Да и смерть бабушки ударила и по мне тоже – она мне маму заменила, которой у меня никогда не было. Если бы не ответственность за больного деда, который таял на глазах, я бы тоже тогда сломался, но это дало мне пинка под зад. Я научился терпеть боль и идти дальше. Вот только смерть Валери буквально умертвила во мне все живое…
– Я вряд ли проживу такую долгую и качественную жизнь, как ты, – сжал губы и поменял положение тела – спина затекла, а под ребрами заныли старые раны. – Свадьба – просто выгодный проект. Ты прекрасно это знаешь. На любовь и счастье я давно не рассчитываю.
– Что-то ты не договариваешь, Рен, – голос деда понизился.
– Мы все что-то скрываем.
– Согласен, – он снова откашлялся, не так долго, как в первый раз, но я успел несколько раз глубоко вдохнуть и медленно выдохнуть. Дед продолжал: – Значит, дай девочке то, что нужно любой женщине, а она подарит тебе то, что принесет тебе облегчение.
– Дед! Хватит! Сам знаю, что делать.
Он сухо рассмеялся в трубку.
– Не натвори дел, Ренат. Не вздумай Есению силой брать, а то по голосу чувствую, что ты что-то задумал. Слышишь меня? Мы с тобой договаривались, что все будет по-правде.
Я жевал губы и молчал, давясь своей никчемностью и беспомощностью. Знал бы он, что времени у меня почти нет, не топтался бы по самому больному.
– Слышу, – буркнул и, услышав наверху голоса, повернулся.
Есения замерла около охранника, будто боялась идти дальше. Она окинула взглядом ночное небо, задержала взгляд на городских щедрых огнях, приглушенных сейчас непогодой и, заметно дернув плечом, стала осторожно спускаться. Девушка переоделась в белое пальто до колен. Высокие сапожки из темно-коричневой кожи подчеркивали ее стройные ноги. Порывистый ветер подхватил светлые кудри, что выглядывали из-под голубого берета.
Пока она спускалась, я, кажется, не дышал. Выглядела жена потрясающе. Нежная, рослая, не приторно разодетая, а скромная – глаз не отвести. А зная, что под изысканной одеждой прячется идеальное тело, я судорожно сглотнул.
– Рен?
– Дед, мне пора. Завтра перезвоню, – я быстро отключил связь и подошел ближе к трапу. Есения как раз почти спустилась. Она смотрела под ноги, а когда ступила на последнюю ступеньку, подняла голову и столкнулась с моим взглядом.
– Извини, что заставила ждать, – прошептала, подрагивая
