неф храма, сводились над головой, переплетаясь загадочным узором, витиеватые орнаменты туч. Чуть ниже курса, которым шло воздушное судно, недавно пролетел маленький самолет – ветряной шлейф его крыла растрепал полы ночной рубашки заката, задрав ее вверх, отчего стыдливому небу пришлось бы прижимать рубашку руками к бедрам, если бы оно только знало о похотливых желаниях летчика заглянуть под перистые кружева облаков. Пролетел и птичий клин, возвращающийся из южных стран, как майский флигель, говорящий о приближении лета. И тем, кто сейчас стоял на земле, верно, хотелось задрать голову и смотреть, смотреть, смотреть, а лучше просто наплевать на законы физики и гравитацию и оторваться от земли, на которой замерли другие такие же зеваки, пораженные этим обнаженным светом, и взлететь, так чтобы шум и суета города осталась позади…
Облака все расступались в разные стороны, клубясь сладким паром материнского молока, и нужно было грести, раздвигать блаженную дымку руками, будто плыть сквозь теплую воду. И вот, через непреодолимый простор небес протянулась волна последнего лучика. И солнце, ушедшее дальше на запад, осталось позади. Теряя прежний блеск и ласковость, облака становились синими камнями – сапфирами, холодея, словно набитые снегом подушки.
И среди этих облаков плыло что-то большое, похожее на кита или пузырь. Оно ширилось, заслоняя собой край, увенчанного послезакатным светом облака. Кит двигался, плавно гребя хвостом, двигалась каждая часть его спертого железом тела. Плавники рассекали воздух, протягивая за собой параллельные полосы небесных остатков. Раздался низкий гудок, действительно похожий на звуки подводной песни. И хотелось тянуть руки к китовым усам, чтобы проникнуться величием и теплотой этого неведомого существа.
Гудок повторился снова.
Теперь «Мирный» шел правым галсом. Обшивка корпуса, напоминающая парусину, туго стягивала алюминиевые балки внутри себя. Они – ребра зверя – топорщились, распирая корпус до нужного объема.
Водород – воздушный пузырь этой небесной рыбы – держал дирижабль в потоке ветра, который проскальзывал через искрящиеся винты, безразлично перемалывающие воздух, задевая стабилизаторы со страшным режущим свистом.
Кира с восторгом и детским первородным восхищением отшатнулась от плотного, двойного стекла, как если бы ветер ударил ей в лицо, слезя глаза и растрепывая волосы. Страха не было, он остался там, внизу, где остались и крыши домов, и кроны деревьев, и лающие собаки, и удивленные люди с задранными вверх головами…
3
«Мирный» шел из Марокко в Соединенные Штаты, рассекая просторы Средиземного неба. Завтра утром цеппелин пришвартуется к причальной мачте Имперской Государственной Постройки. А сегодня – последняя ночь пассажиров на судне, последний шанс исполнить мечты. И если Мари права, и серебряная цепочка на самом деле приносит удачу, то все Кирины желания сбудутся!
Впрочем, ее жизнь и так складывалась благополучно: дворянское происхождение, богатая семья, пускай
