вон кольчугу заказали, меч новый прикупили…
– Это у кого, у Азо́га? – оживилась Гретта
– Да… – ответил удивленно, – У него… А кольчугу у Эрика.
– Говорят Эрик лучший кольчужник в Борге! – заметила девушка
– Хм… – только и выдавил я, – Слушай, а ты меня не проводишь? – увидел, как она бросила взгляд в сторону хозяйки, усмехнулся, – Да я договорился.
Но все равно, девушка не прекращала механически отщипывать шерсть от мотка, и скручивать в нить, пока не получила молчаливый кивок Келды. И лишь тогда остановила работу, встала, отряхнула платье.
– Пошли, – я чуть ли не за руку потащил ее на улицу, на ходу расспрашивая, – слушай, а ты откуда так хорошо оружейников Борга знаешь?
– Так я родом из Борга, – пояснила Гретта, пока мы шли через скотную часть дома, где уже разместились четыре коровы.
– Ух ты! А я думал ты местная!
Наконец мы вышли во двор.
– Асгейр, ну я же не в доме Гунара родилась!
– Ну… – подвис я, пока мы уже неспешно продвигались к воротам, – да я и не знаю, как в работники нанимаются!
Кстати, никогда не задумывался. Понятно, что ребенок рабов тоже раб, и хозяин волен его продать. А ребенок работников? Вон, у Ви́вы с А́кке есть ребенок, у покойника Хру́та было двое. Они же свободные орки. Не бонды, конечно, ибо бонды, как я понял, только семьи владельца ода́ля. Но ведь и не работники?
– Из какого глухого угла ты вылез, Асгейр? Тебя часом не тролли воспитывали?
– Мы жили в отдаленном ода́ле, и, кроме того, если помнишь – я потерял память.
– Я помню, – кивнула девушка, – но знаешь, все равно, мне иногда кажется, что ты откуда-то не из нашего мира!
Вот черт! Ох уж эта пресловутая «женская интуиция», и не верю я в нее, а вот поди кож, нет-нет, да и в точку! Поспешно постарался увести разговор на другую тему
– Так ты говоришь в Борге родилась? Как интересно. А как у Гунара оказалась?
Вышли за ворота, остановились.
– У меня родители умерли, – как о чем-то обыденном сказала Гретта, – осталась одна и пришлось наниматься в работницы. Как раз на тинг приехал Гунар, ему нужны были рабочие руки. Посмотрела я на него, он показался нормальным одальбондом, без закидонов и не жадным. Вот так здесь и оказалась.
– И давно?
– Четыре года уже.
– Понятно. А чем родители занимались?
– Отец держал лавку, но последний год много болел, и когда умер оказалось, что должен Ганзе больше, чем все наше имущество. Мама умерла за год до него.
– А дяди-тети?
– Нет у меня никого. Был вроде брат у отца, но где он, не знаю…
Охренеть! Мне что-то стало не по себе. Такая вот простая история – жил себе человек, в смысле орчанка, не тужил, и вдруг раз – никому не нужен. Меня аж передернуло
– Ты чего, Асгейр?
– Да… Что-то история твоя прям
