прямой взгляд этих невыносимых глаз.
– У разумного тоже есть свои пределы, – бархатным голосом произнес мужчина.
– В таком случае – в самых разумных пределах разумного я сделаю все, что вы меня попросите сделать, предоставлю вам все необходимые сведения, которые вы попросите собрать для вас. А теперь… Не могли бы вы отойти от меня? Я, кажется, отдохнула в вашем удобном шкафу, и мы вроде договорились. Я могу быть свободна?
Мужчина хмыкнул и резко отпрянул от меня, выбираясь из шкафа.
Я судорожно вздохнула и тоже выскользнула наружу, стараясь передвигаться боком в сторону выхода.
А профессор словно бы разом потерял ко мне интерес. Он стоял ко мне спиной, пил воду со льдом из высокого стакана и перебирал бумаги на столе.
Я уже было подумала, что мне удастся молча выскользнуть из логова преподавателя, когда он остановил меня резким вопросом:
– Почему вас не допустили к боевым учениям?
– Что, простите?
Мужчина повернулся ко мне, держа в руках ведомость, ради которой, собственно, я сюда заявилась, и в которой успела поставить галочку напротив своей фамилии. Маргс проклятый… всё-таки заметил сразу… Пришлось сказать честно:
– Я не прошла последнее испытание по боевым искусствам. Профессор Тойфиль считает, что я гораздо более хороший теоретик, чем практик.
– А вы, конечно, считаете иначе, – саркастически усмехнулся мужчина.
И его презрительный тон, как ни странно, придал мне сил. Я выпрямилась, расправив плечи и гордо задрав подбородок.
– Я считаю, что профессор Тойфиль мог бы дать мне шанс. Я пробовала с ним договориться, но он отказался принимать пересдачу. В день сдачи я… была немного не в себе. У меня… были на то причины.
Эрик смерил меня странным взглядом, но расспрашивать не стал.
– И вы решили, что разумно пробраться в кабинет куратора и самолично "одобрить" свою кандидатуру? Думаете, ваш обман не раскрылся бы?
– Я не могла не попробовать, – сухо сказала я, сцепив пальцы в замок за спиной и вытянувшись по струнке.
Профессор долго смотрел на меня немигающим, каким-то остекленевшим взглядом. Нет, в самом деле, он моргать вообще умеет?! По-моему за все время нашего вынужденного общения он сделал это лишь пару раз от силы.
Я так долго таращить глаза не могла, поэтому перевела взгляд, изучая тонкие черты лица при теплом свете настольной лампы.
У профессора было худое лицо, длинный тонкий нос, довольно короткие белые с серым отливом волосы – очень непривычный цвет волос, редкий. В сочетании с чрезвычайно светлыми серыми глазами, в которых, казалось, застыли вековые льды, мужчина производил впечатление ходячего айсберга. Да и аура от него исходила соответствующая – тяжелая, давящая. Очень сильный маг каких-нибудь высших уровней. Странно, что такому делать в нашей академии?
– Что ж, похвальное стремление, – наконец сказал он, продолжая сверлить меня взглядом. –
