ответил Нед Ленд. – Отъявленные негодяи…
– Так-с! Из какой страны?
– Из страны негодяев!
– Любезный Нед, – сказал я, – страна сия еще недостаточно ясно обозначена на географической карте, и, признаюсь, трудно определить, какой национальности наши незнакомцы. Что они не англичане, не французы, не немцы – можно сказать с уверенностью. А все же мне кажется, что командир и его помощник родились под низкими широтами. У них внешность южан. Но кто они? Испанцы, турки, арабы или индусы? Наружность их не настолько типична, чтобы судить об их национальной принадлежности. Что касается языка, происхождение его совершенно необъяснимо.
– Большое упущение не знать всех языков! – заметил Консель. – А еще проще было бы ввести один общий язык!
– И это бы не помогло! – возразил Нед Ленд. – Неужто не видите, что у этих людей язык собственного изобретения, выдуманный, чтобы приводить в бешенство порядочного человека, который хочет есть! Во всех странах мира поймут, что надо человеку, когда он открывает рот, щелкает зубами, чавкает! На этот счет язык один как в Квебеке, так и в Паумоту, как в Париже, так и у антиподов: «Я голоден! Дайте мне поесть!»
– Э-э! – сказал Консель. – Бывают такие непонятливые натуры…
Не успел он сказать последнее слово, как дверь растворилась. Вошел стюард.[11] Он принес нам одежду, куртки и морские штаны, сшитые из какой-то диковинной ткани. Я проворно оделся. Мои спутники последовали моему примеру.
Тем временем стюард – немой, а может быть, и глухой – накрыл на стол и поставил три прибора.
– Дело принимает серьезный оборот, – сказал Консель. – Начало обнадеживающее!
– Ба! – возразил злопамятный гарпунер. – На кой черт нам ихние кушанья! Черепашья печенка, филе акулы, бифштекс из морской собаки!
– А вот увидим! – сказал Консель.
Блюда, прикрытые серебряными колпаками, были аккуратно расставлены на столе, застланном скатертью. Мы сели за стол. Право, мы имели дело с людьми цивилизованными, и если б не электрическое освещение, можно было бы вообразить, что мы находимся в ресторане отеля Адельфи в Ливерпуле или в «Гранд-отеле» в Париже. Должен сказать, что к столу не подали ни хлеба, ни вина. Вода была свежая и прозрачная, но все же это была вода, – что пришлось не по вкусу Неду Ленду. В числе поданных нам кушаний я отметил несколько знакомых мне рыбных блюд, превосходно приготовленных; но перед некоторыми кушаньями я стал в тупик. Я не мог даже определить, какого они происхождения – растительного или животного. Что до сервировки стола, на всем лежал отпечаток изящества и тонкого вкуса. На столовой утвари, ложках, вилках, ножах, тарелках был выгравирован инициал в полукружии надписи-девиза. Вот точное факсимиле:
Подвижный в подвижной среде! Девиз, удивительно подходивший к этому подводному судну при условии, что предлог in в переводе читать как в, а не на. Буква N была, очевидно, инициалом таинственной личности,
Стюард (
