И вот сейчас пытаюсь выяснить, в особо крупном размере или нет? – улыбнулась я.
– Вы пытаетесь меня привлечь за изнасилование? – спросил гость.
– Да нет, для себя прикидываю, – ответила я.
Я бессовестно расстегивала его штаны, глядя в синие глаза. Ну-ну… Все-таки в особо крупном размере.
Я запустила в чужие штаны руку, понимая, что иметь такое орудие убийства для мужчины – настоящее преступление против женщин.
Меня попытались опустить на колени, но я не позволила, осторожно растирая рукой улику.
– Может, найдем место поудобнее? – предложил мерзавец из моего чудесного сна.
Я уже села на стол, глядя, как гость встает, наклоняется и начинает целовать меня долгим и страстным поцелуем. От которого тут же хотелось сдаться с поличным.
– Это взятка? – прошептала я, чувствуя, как он скользит пальцами между моих ног. Каждое его движение заставляло меня выгибаться от сладкого нарастающего напряжения.
– Нет, – усмехнулся гость.
Он опустился на колено и провёл языком по мне, заставляя обхватить его голову руками.
– Вот это… взятка…
Я понимаю, что взятки – сладки, но за такую взятку можно было бы и дать … шанс…
Я вздрагивала, чувствуя, как его пальцы медленно, словно дразня, входят в меня. Его язык безошибочно нашел ту самую точку, от прикосновений к которой захотелось написать чистосердечное признание.
Я чувствовала, как он резко входит пальцами в меня, заставив меня простонать.
Нет, это был не тот самый случай, когда во время процесса лежишь себе и думаешь: «Какое небо голубое!». А по тебе ползает слепая улитка. Ползает в надежде, что ты просто радуешься от самого факта процесса. Мол, смотри, дорогая, как я тут стараюсь! Весь язык об тебя счесал. Тешишь, так сказать, свое женское самолюбие.
Обычно мужская голова между моих колен напоминала мне о чьем–то несчастном детстве. Леденцы на картинке, мороженое на витрине, и примёрзший к качели язык – навсегда отбивали охоту будущему мужчине доставлять женщинам удовольствие.
– Ах, – простонала я, кусая губы и чувствуя, как в меня грубым рывком входят чужие пальцы.
Я положила ему руку на плечо, слегка подаваясь навстречу его грубоватым ласкам.
– О, нет, – усмехнулся он, поднимаясь и обнимая меня.
Я чувствовала, что меня дразнят. Но не входят. При этом водя напряженной уликой вверх вниз.
– Напомни мне, – усмехнулась я, беря его за гладко выбритое лицо. – Сколько дают за убийство? С отягчающими обстоятельствами?
– Не убьешь, не узнаешь, – усмехнулся он, целуя меня. Ну не мерзавец ли?
– Я вот думаю, когда наружный орган, превратиться во внутренний? – гадко улыбнулась я.
Через мгновенье гость вошел в меня, заставив простонать от сладкого томления. Я выгнулась и вцепилась в чужие плечи. Легкое поддразнивание завершилось грубыми страстными толчками.
Я
