удовольствием, – кивает она, раскрасневшись почему-то. – Кстати, утку с черносливом я очень люблю, и муж мой преферанс тоже уважает. А уж долга этого мы точно не боимся. Мы же сюда к вам года еще не прошло, как переехали.
Вот те номер. Надо же, конфуз какой. Если бы не тусклый свет лампочки, она бы увидела, как по моему вытянутому лицу растекается красная краска. Я стою молча, изучая узоры на своих ладонях. А что тут скажешь. Спасибо, что электричество дали, и лифт наконец тронулся.
Нервные люди
Время нынче нервное. Люди вокруг все, как один, на взводе, «который час» спросить боязно. Оно ведь и, конечно, какое время – такие люди. Будешь спокойным и доброжелательным тут, когда экология ни к черту, коррупция вокруг, стабильности нигде нет. Форс-мажор один словом. За такие душевные мытарства всех нас по-хорошему нужно понять и простить. Хотя и не всегда. Потому как встречаются в нашей среде прямо – таки совершенно невыносимые и распущенные граждане. Особенно в очередях, в особенности, в аптеках. Такому совершенно на окружающих плевать. А чуть что не по нему, то он сразу начинает размахивать перед твоим носом руками и произносить разные нелицеприятные слова. Прямо так и тянет от всей души… открыть ему глаза на его моральное падение. Но я всегда стараюсь в подобных случаях держать себя в рамках приличия. Борюсь с собой изо всех сил, хотя внутри все так прямо кипит и лопается.
Очень, скажу вам, помогает в этом смысле антистрессовая профилактика. Прогулки там на свежем воздухе, позитивное мышление, физические нагрузки. Особенно – нагрузки. Вот вы, к примеру, что утром делаете, когда проснетесь? Лично я – гимнастику. Едва продрав глаза, начинаю лихорадочно приседать и отжиматься как сумасшедший от подоконника. Вот и на днях, как обычно: три отжимания, все по маслу, а на четвертом я, упершись подбородком в отопительную батарею, понимаю – приплыл, не сойти мне с этого места.
В голове шум, в глазах круги, руки какие-то ватные сделались и трясутся еще при этом. Натуральный упадок сил. Нехорошо. По правде сказать, мне по утрам частенько бывает нехорошо, но только если при условии, что чересчур хорошо было вечером накануне. И такое положение вещей в целом мне понятно, и я бы даже сказал, что оно меня устраивает. Но только не сейчас. Потому как сейчас я страдаю, можно сказать, ни за что. Не будете же вы всерьез утверждать, что три бутылки «Жигулевского» способны через десяток часов сделать из здорового мужика раскисший студень. Нет, я не переживаю, конечно, – я паникую. Как бы, думаю, не загнуться мне сейчас тут от чрезмерных физических нагрузок раньше времени. И тогда все мои устремления, искания и «планов громадье» останутся лежать мертвым грузом рядом с радиатором парового отопления.
Не помню уже, как оказался в гостиной, в кресле. Надеваю манжет тонометра. Прибор, жалобно пискнув, выдает мне какие-то цифры. Сквозь пелену в глазах пытаюсь определить, насколько все тут хреново. И с ужасом вижу – давления нет. Не сказать, чтоб совсем, разумеется, есть какое-то, но оно по сути мало чем отличается от атмосферного. – Ну что? – спрашиваю себя, – амба или,
