Их повесили на воротах Глодара, который дался нам слишком дорогой ценой.
И снова установилось молчание.
– Элизы среди них не было, – наконец, продолжил он. – Я долго ее искал, но так и не нашел. Она исчезла без следа. Все эти годы я уверял себя, что она успела сбежать и вернулась в Убрию, подальше от нашего сумасшедшего короля. Но через шесть лет я получил письмо от старосты Малых Дубцов, в котором была короткая записка от Элизы. Когда с ней случилось несчастье, она все-таки мне написала. Попросила приехать и позаботиться о ее ребенке. Но в письме не шло и речи о том, что это моя дочь.
И я кивнула, начиная понимать…
– Потому, когда вы приехали в деревню…
– Элиза уже умерла. Вернее, староста решился отправить письмо только через месяц после ее смерти. Еще месяц оно провалялось в моем замке, пока не попалось мне на глаза…
– Но вы все же приехали, и Агнесс заявила, что она ваша дочь. Точно так же, как она сказала, что я – ваша невеста.
– В ее Дар я не верю, – произнес он твердо, – но в Бажене есть маги, способные установить наше родство. Вернее, подтвердить его или опровергнуть.
Я кивнула.
– Если они скажут, то это не ваша дочь, что с ней тогда будет? Староста считает, что девочке в деревне оставаться нельзя.
– Тогда я приму участие в судьбе дочери Элизы, – отозвался он уклончиво.
Затем отвернулся и стал рассматривать ельник, над кронами которого поднималось косматое рыжее солнце.
Когда оно добралось до зенита, а Агнешка давно уже проснулась и извела бородатого Симона своими разговорами, Нортон Вестегард разрешил нам спешиться. Но исключительно потому, что впереди показалась широкая лента реки, через которую была натянута канатная переправа.
Правда, паром находился на другой стороне, и я, щурясь, принялась разглядывать дремавшего на майском солнцепеке паромщика, подумав о том, что он как-то мало заинтересован прибывшими клиентами.
Впрочем, один из людей герцога – Томас Мерген – тут же отправился к деревянному помосту, и через реку разнесся его зычный голос, он кликал паромщика. Я тоже спешилась, решив размять затекшую спину и ноги. Агнесс же, подхватив юбку, кинулась к зарослям камышей возле реки, перемежавшимся огромными валунами, заявив, что ей очень надо и она давно уже терпела.
– Только далеко не уходи! – успела крикнуть ей. Затем все-таки отправилась следом, чтобы присмотреть, а за нами потопали Бастен Корне и Симон. – Я сама справлюсь, – сказала им, – не надо смущать девочку.
Впрочем, Агнешка уже возвращалась из своих кустов. Подбежала, уткнулась мне в живот головой, обхватив меня руками. Я обняла ее в ответ. Так мы и стояли, пока я внезапно не почувствовала то, что упустила вчера, – легкое, почти незаметное колебание магических потоков, похожее на дуновение теплого ветерка.
А потом девочка замерла, словно окаменела. Подняла голову, и глаза у нее стали совсем темными из-за расширившихся зрачков.
