было бы кого искать.
Анатолий оторвался от работы и кисло посмотрел на меня.
– А доказательства искать не надо? И трупы, если ты так уверен?
Давно меня не попрекало старшее поколение. Впрочем, Анатолий – мужик опытный, может, и посоветует чего.
– А ты не так уверен?
– Работать здесь надо, Олежа, работать. Но дело мутное. – Эксперт провел рукой по седым усам. – Зато шеф с тебя три шкуры спустит, если не найдешь ничего: все-таки ребенок пропал. Так что иди займись делом.
– Может быть, материал не мне отпишут и сдирать шкуру шеф будет с другого.
Анатолий лишь усмехнулся на это.
– Серикова позови – вещи опознавать. Ибо даже если материал отпишут не тебе, сегодня все-таки отработать придется.
Я вернулся к Юле и Кириллу в квартиру пропавшей. Судя по неприятному взгляду, которым наш следователь окидывала Серикова, мои подозрения она явно разделяла. По крайней мере, девушка очень расстроилась, когда выяснила от участковых, что с оружием мужа пропавшей все было в полном порядке: разрешение у него имелось, и вообще он являлся заправским охотником.
– Охотились на кого-то крупнее зайцев? – не удержался я от вопроса с намеком.
Сериков намека не увидел.
– Нет, – с сожалением произнес Кирилл. – Далеко было ехать.
К моему удивлению, вещи, найденные мной и Анатолием, он узнал. Мастерски состроив гримасу удивления, достал из пакета одну из вещей и заявил, что это Наташино любимое платье, без которого она бы точно никуда не уехала.
То, что Наташа уехала не сама, понимали мы все. Уже сидя в машине, Юля громко причитала при нас с Анатолием, что она точно знает, что Сериков убил свою жену, и как вообще такие люди живут. В этот раз уже я осадил девушку, заявив, что у нас нет доказательств его вины, нет доказательств даже того, что было убийство. Юля со всей горячностью, свойственной юности, хотела с этим поспорить, но никаких аргументов, кроме своих подозрений, не нашла. Зато мы все дружно пожалели того человека, которому достанется этот материал.
***
23 августа
Утром я узнал, кому так не повезло. Этим человеком оказался я. Причем шеф сам вызвал меня к себе в кабинет и вручил материал, обрадовав новостью, что докладывать я буду каждый день.
Владимир Геннадьевич был несколько задумчив. Брови были нахмурены, руки сложены в замок. По его лицу можно было точно сказать: не нравилось ему это дело. Я уже думал, что он тоже уверен в виновности Серикова, но, как выяснилось, шефа беспокоило другое.
– Смотри, Олег, дело может выйти громкое, поэтому под мой личный контроль. – Владимир Геннадьевич вздохнул: – Будем надеяться, не убийство.
Мне тоже искренне хотелось верить, что девушка с малышкой живы. Очень хотелось, вот только обстоятельства исчезновения говорили против этого.
– Убийство в этом квартале нам всю статистику испортит.
Первым указанием шефа было узнать все данные о младенце. Документов
