ла на родной язык.
– Дженсен, Дар. Дженсен!!! А не Джен. Джен – это Дженнифер. Я ж не девочка.
– Да, ты очень нудный парень. Спасибо, что напомнил.
– Дженсен, ху из зис? Вай а у ю токин со стрэндж**? – услышала я приглушенный голос на фоне.
– Фак,– буркнул Женя и зашуршал простынями. – Ну вот… разбудила, оправдывайся теперь.
– Герой-любовник. – Я закатила глаза. – Разве в кампусе разрешено это?
– И не такое разрешено. Вернее, запрещено, но все делают. Не парь мне мозги, Дарин. Как жизнь?
– Нормально. А у тебя?
–Бьет ключом. Вчера была вечеринка сообщества. Чот я перебрал, похоже.
– Она страшная? – хихикнула я.
– Нет, в том и прикол. Красотка. Мне к таким боязно подкатывать трезвым.
Я засмеялась.
– Брось, мелкий, ты стал совсем большой и очень даже симпотный.
– Угу, если еще расскажу про сестру-миллионершу, она в меня точно влюбится, хотя…
– Что?
– Не знаю. Она не бедная. Может, это любовь?
– В духе американских комедий, ага. Они напоролись, переспали, проблевались, а потом жили долго и счастливо.
– Завидуешь? – тут же уличил меня брат.
– Отчаянно, – призналась я.
– Сколько можно по нему страдать, Дар?
– Не знаю, Жень. Правда… У меня сегодня свидание.
– О, серьезно. С мужчиной?
– Кажется. Мы познакомились в сети.
– Докатилась ты, блин.
– Знаю, но как еще?
– Фотку видела?
– Вроде приятный.
– Угу, а потом окажется, что это он десять лет назад и до тонны пончиков.
– Не исключено.
– Главное, чтобы не мексиканец. Они все извращенцы.
Я хохотнула.
– Верю тебе на слово.
– Ладно, Дар, я пошел. Хочется в душ до занятий. Завтра созвонимся?
– Да, конечно. Как обычно, – буднично прощалась я, а у самой сердце сжималось от боли.
Впереди еще один бессмысленный день.
– Дарин, слушай, даже если он придурок, просто потрахайся. Без перспектив. Тебе надо. Для здоровья, правда.
– Поверю на слово, – повторила я, чертовски смущаясь. – Иди учись, Фрейд. Целую.
– И я тебя, систер. Бай.
Женька отключил связь, и экран потух. Я вздохнула, закрыла ноутбук, взяла стакан фреша со стола, отхлебнула. Что может быть лучше, чем завтрак на балконе? Пожалуй, только если твой балкон с видом на океан, и солнечных дней в году около трехсот. Добро пожаловать в Лос-Анджелес.
Я завтракала, любуясь видом. Яркие краски, безоблачное небо, запах океана. Воздух чистый и прозрачный. Очень тепло. Не сравнить с загазованной Москвой. Здесь рай. Природа и цивилизация в идеальном балансе.
Я улыбнулась солнцу, новому дню, гостеприимному городу. После занятий йогой ранним утром просветление еще не отпускало, позволяя радоваться жизнь в ее будничных, нарядных проявлениях. Счастье здесь и сейчас. Мне приходилось так часто теперь напоминать себе об этом. К концу дня эти напоминания больше не будут действовать.
Как только нам с Женей дали первую туристическую визу в США на три месяца, я настояла на глобальном путешествии по стране. Мне повезло сдать на права в Сан-Хуане, и я могла водить на территории Штатов. Женя не возражал против поездки. Дух авантюризма, приправленный безлимитным счетом в банке, воодушевляли на приключения.
Мы проехали по западному и восточному побережью, немного покатались в центральной части материка, и я поняла, что хочу жить именно в LA. Дорого, да. Но разве это проблема? Много зелени и океан. Тепло и красиво. Город, где сбываются мечты. Идеальное место для изгоев, как мы. Лучший вариант для юной дурочки, которая пытается игнорировать тянущую боль тоски и кровоточащее разбитое сердце.
Очень скоро я стала присматривать жилье на побережье. Женя, вернее, Дженсен, как теперь его звали, не особенно радовался переезду. Ему нравилось в Сан-Хуане, но мы прожили там больше года, и нельзя было рисковать. Остров крохотный. Нас могли найти. Брательник часто закатывал глаза, уверяя, что мы никому не сдались, и невозможно так просто взять и отыскать пропавших людей на другом конце света. Приходилось приводить в пример Троцкого, которого хлопнули аж в самой Мексике. Женя ржал, уверяя, что он не такой мудак, как Троцкий,
