будто это что-то плохое.
Тем не менее, я послушался доктора и вновь приготовился к очередному испытанию. Потанин специально для меня разработал очень сложный алгоритм плетения, но сделал его максимально безобидным, чтобы в ходе экспериментов, мы не разнесли его лабораторию. Его подход заключался в том, чтобы навертеть мне как можно больше узлов в плетение и заставить меня возиться с ними часами. Не могу сказать, что мне это не помогало, концентрация на выполняемых действиях действительно значительно улучшилась, но у меня создавалось впечатление, что мы топчемся на месте. Казалось, что мы с доктором чего-то не учли и этот нюанс не давал мне преодолеть очередную ступень в изучении плетений.
Распутав очередной клубок, я свалился на кресло без сил. В висках стучала кровь, лоб покрылся потом, а в глазах потемнело от напряжения.
– Нда-с, вот незадача. Давай ещё раз прокрутим всё и повторим все действия, которые ты выполняешь во время распутывания.
– Док, я не знаю, как ещё объяснить. Кажется, что нужно пробовать что-то новое. Последний узел я распутывал минут пятнадцать, устал так, что ноги подкашиваются.
– На какие операции уходит времени уходит больше всего сил и времени, как думаешь?
– Во-первых, больше всего мне приходится тратить сил на то, чтобы не отвлекаться от плетения. Если я начинаю смотреть по сторонам, меня почти сразу вышибает из состояния стазиса (так мы с доком окрестили моё состояние во время работы с потоком). Во-вторых, значительную часть времени мне приходится разминать пальцы рук, согревать или остужать, в зависимости от типа плетения. Мне становится физически больно, когда я касаюсь силовых линий определённого типа. В-третьих, …
– Погоди-ка, постой. Тебе физически больно трогать воображаемые линии? Почему ты раньше не говорил об этом?!
– Ну мы же не заходили раньше настолько далеко. Я не придал этому значение.
Потанин резко встал и начал расхаживать по комнате. Он схватил меня за руки, осмотрел пальцы, ладони и начал что-то бормотать себе под нос. Потом, он хохотнул и выбежал из кабинета. Я остался на кресле, не понимая, что мне делать дальше, решил, что самое время просто отдохнуть, откинулся на спинку и тут же провалился в сон.
***
– Сссссергеееей.
Голос доносился откуда-то из-за стены. Я стоял в своей комнате, у себя дома и не мог понять, что происходит. Комната ничуть не изменилась с того самого дня, когда в него прилетел снаряд, но я там и не был с того самого случая.
– Сссссергеееей. Иди обедать. Варвара, иди позови своего брата.
– Вот ещё, сам припрётся.
Голос мамы и сестры! Мама зовёт меня вниз, но я почему-то стою на месте в холодном поту и не могу пошевелиться. Я знаю, что сейчас произойдёт, но ничего не могу сделать. Я пытаюсь заставить себя двинуться с места, но ноги не слушаются. Руки сжимают какой-то свёрток бумаги, кажется, письмо. Да, точно, это письмо.
