молчаливости и скрытности. Он и в столовую-то, наверно, не будет приходить. Вон какой худющий. Без еды, может, уже научился обходиться. – Акела особенно горестно вздохнул и сунул последний кусок котлеты в рот. – А мне, молодому волку, без мяса никак. Пусть этого мяса тут только два процента.
К нам присоединился мужчина лет тридцати. Выглядел он подозрительно растрепанным.
– Слышь, Акела, там наши собираются встретиться вечером. У кого засядем?
Я поняла, что не хочу в местных планах участвовать. Никогда меня не тянуло на хулиганство. Да и срок свой увеличивать не хочу. И так не факт, что на такой еде выживу. Унеся поднос, пошла в свою комнату. Видела, как Кощей чай пьет. Может, поделится? Было бы прекрасно проглотить хоть что-то вкусное сегодня.
Черное пятно у входа в нашу «квартирку» исчезло, а магическая защита стала еще радужнее. Она еще и уплотнилась. Когда проходила сквозь нее, даже потянулась за мной, как мыльный пузырь. Только в отличие от последнего не разорвалась, а вернулась в свой первоначальный радужный стиль.
Гостиная выглядела совершенно иначе. Появился новый диван, поменьше, кресло и стол со стулом. Стол был завален бумагами. Вся мебель красивая и явно новая. Кроме небольшого столика у окна. Я села на диван и потрогала пошарпанные края у стола. Я бы могла выпилить новую доску, да еще и с узорами, но у меня не было в наличии ни инструментов, ни подходящего дерева. Но смотреть на потрескавшийся, с выпавшими когда-то щепками стол было выше моих сил. Вспомнила о тряпке, которую стащила из хозяйственной. В ней же и тащила ту шкатулку, благодаря которой я сплю в комфортабельных условиях.
Тряпка, которую я не сразу нашла во все еще не разобранном хламе, вписалась отличным ярким акцентом во всю монотонность гостиной. Я довольно пригладила складки на скатерти и побрела в сторону бумаг. Уж больно любопытно стало, что именно ищет Кощей. Рыться я, конечно, не собиралась. Но взглянуть на буковки – другое дело.
А в бумагах было уже увиденное однажды «Каркош». А по соседству еще одно: «Карачун и Ко». Когда обернулась, то подпрыгнула. Кощей оказался очень близко, да еще и смотрел на меня недовольно.
– Карачун – это ты?
– Нет.
Я взглянула на подпись под бумагами. Вполне себе русское «Ко» с завитушками.
Кощей перевел взгляд на тряпку, которой я украсила жуткий столик.
– Это ты под шумок не только почтальона, но и скатерть стащила?
– Во-первых, никого живого и уж тем более носящего почту я никуда не тащила. И вообще, я никого никуда обычно не тащу. Это меня кто-то сюда затащил. – Я не могла удержаться от ответа, сосед отнесся слишком язвительно к моему порыву создания уюта.
– Женщина, меньше слов. Я спрашиваю, ты ее из хранилища уворовала?
– А… ты про это. Во-первых, да, уворовала. А как еще твою шкатулку тащить? А во-вторых, если еще раз меня назовешь «женщина», я… да я тебе…
Кощей приподнял бровь. Ну да, комплекцией не отличаюсь.
– …стринги подарю.
