Может и переехать куда захочешь… Да это и правильно, ты молодой, тебе своей жизнью жить надо. И я не в лесу, как тот дед, но так тоскливо что-то стало…
Пашка выключил воду, отобрал недомытую тарелку и крепко обнял мать.
– Мамочка, милая моя, родная, ну не плачь! Ты же знаешь, я никогда тебя не брошу! Ну что ты глупости говоришь, никогда ты одна не останешься! И не будешь ты одна жить, я хоть сегодня тебя к себе заберу, только скажи!
Мама немного задержалась в объятиях сына – такого взрослого, сильного и совсем уже мужчины. А потом вздохнула, вытерла слёзы и сказала:
– Да ну тебя, я столько лет за тобой носки собирала по всей квартире, теперь для этого жену заводи, – улыбнулась, – сама не знаю, что я вдруг так расклеилась… Зато ясно, чего на тебе лица-то до сих пор нет. Верно говорят про осинки и апельсинки! Только знаешь что, а навести ты того деда. Ну просто так, один раз. Я варенья передам, малинового. Ну не дело, когда человек один на всём белом свете остаётся. А за меня не переживай, глядишь, я ещё раньше твоего свадьбу сыграю! Как, кстати, у Наташи дела?
– Хорошо дела, – улыбнулся повеселевший Пашка, – она, правда, тоже расстроена до сих пор. Навещу. И Наташку, и деда. А можно мне два варенья? И пирожков с собой!
Мама засмеялась.
***
Евгений Петрович Калинин, хоть и был владельцем недвижимости в Медведихе, из больницы выписался в дом престарелых – по причине отсутствия возможности к дальнейшему самостоятельному проживанию.
Дом престарелых носил гордое название «Усадьба «Лапино» для пожилых людей». Что, впрочем, не меняло сути ни на грамм – последнее пристанище для тех, кому больше некуда податься. Конечная остановка на пути, откуда большинство постояльцев переезжают по одному адресу – на ближайшее кладбище.
Пашка и Наташа нерешительно мялись у входа. В руках у Пашки была тяжёлая сумка с гостинцами, про добрую половину из которых он вообще сомневался – а можно ли такое старику после инсульта.
– Молодые люди, здравствуйте! Вы к кому? – к ним подошла немолодая, полная, но приятная женщина в белом халате.
– К Калинину Евгению Петровичу! – хором ответили они.
– Родственники? – приветливо улыбнулась женщина. – То-то он про детей своих всё время говорил, а мы ещё удивлялись, как же они ни разу к нему не приехали. Живёте, наверное, далеко?
– Мы, вообще-то, не его дети, – смутился Пашка. Пока он подбирал слова, его выручила Наташа:
– Мы просто знакомые. Помогали ему в больницу попасть, когда он заболел.
– Понятно. Ну что же, тоже хорошо – нашим постояльцам общение только на пользу. Я Вера Васильевна. Пойдёмте, провожу вас.
Внутри здания возникло ощущение, что они не через дверь прошли, а через портал машины времени. И вернулись десятилетия на четыре назад. По крайней мере, большинству предметов мебели и обстановки было именно столько лет.
«Бедные, но гордые» – подумал Пашка, осматриваясь. Впрочем, по постояльцам нельзя было сказать, что их это сильно
