и Морской сели, – на четыре часа… Надеюсь, Розалия и Ярослав не опоздают.
– Как дела у Кораблева? – спросила Ника, усаживаясь.
– Он не смог приехать, – ответила Лиля, – у одного его друга проблемы в семье, жена то ли изменила, то ли сбежала, и парень запил от горя. Аристарх уже третий день ищет его по всем злачным местам Купчина и Веселого поселка, потому, что тот может в пьяном угаре нажить неприятности на свою задницу… Почему-то его друг, хоть и состоятельный человек, просто обожает низкопробные кабачки в таких районах, куда не всякий полицейский отважится заглянуть даже в дневное время…
– Были художники и поэты, предпочитающие смаковать абсент в самых низкосортных заведениях Монмартра и Пляс Пигаль, – пожал плечами Виктор, – их это стимулировало и, может даже, вдохновляло на создание ныне знаменитых шедевров. Вспомните Ван Гога, Тулуз-Лотрека, например…
– Аристарха напугало, что его друг звонил ему из одного такого заведения, – сообщила Лиля, – и кричал, что из-под земли достанет и снова туда загонит изменницу. Конечно, в пылу гнева и после хорошего возлияния человек может сказать что угодно, но Аристарх обеспокоился и ищет Кирилла, чтобы не пришлось носить ему передачи в Колпино.
– Кирилл, от которого сбежала неверная жена? – быстро спросила Вероника. – Состоятельный человек, любящий кутить в непотребных рюмочных? Это случайно не Кирилл Гельсингфорский?
– Он самый, – ответила Лиля.
– Тогда Кораблев может быть спокоен, – сказала Ника, – до своей жены Кирилл не доберется. Она далеко о него, здесь, в Алустосе. Очень весело проводит время с любовником, скандалит с продавцами мороженого и пляжными служащими и собирается отстаивать свои права на дачу Степнова-Морского.
– По-моему, уже выстраивается очередь из желающих долбануть дамочку по голове чем потяжельше, – буркнул Наум, – ну, что, сделаем заказ, дети мои? Видел я этого Ярослава. Она его называет своим помощником. Личным секретарем. Секретутси, – не удержался от колкости Гершвин. – Проститарь.
– Жиголо тут, жиголо там, – на манер "Фигаро" пропел Виктор.
И тут с верхней площадки, перекрывая рев музыки и прочие шумы, раздался визгливый голос Розалии. До шестого столика доносились обрывки фраз: "Общая обувь; антисанитария; пандемия; надзор; совок".
Непонятно было, как Розалия передвигается, не переломившись от тяжести многочисленных украшений. В сочетании с коротким черным платьем, усыпанным кристаллами от Сваровского, это выглядело аляповато и безвкусно. Больше всего Розалия напоминала новогоднюю елку с головой и ногами, коротковатыми и не идеальной формы.
Представив, что будет с короткой юбкой Розалии, когда дама наклонится за мячом или размахнется для броска, Виктор едва не подавился смешком. Очевидно, ранее дама не играла в боулинг, иначе знала, что для этого лучше всего подходят брюки. Длинная юбка будет путаться в ногах, а короткая задерется в самый неподходящий момент. Или Гельсингфорская нарочно решила выставить напоказ свое
