ушку. Он схватил ее за предплечье и начал орать. Бешеный.
Хотелось уши заткнуть, но я не стала. Просто смотрела на этот кошмар.
Почти не слышала содержание разговора. Только то, как грубо он отчитывает брюнетку. Она пыталась оправдываться, прижимала к себе сумочку, пятясь.
Он ведь настоящий зверь в костюме. Настоящий жеребец, который самоутверждается за счет запугивания. А нам, девушкам, нечего противопоставить таким вот самцам. А если он замахнется, то потом только собирать ее по частям.
Я не выдержала этой несправедливости.
Буквально врезалась в стальную грудь, глядя, как коричневое пятно от кофе с моего подноса расползается по белоснежной рубашке.
– Бегите, – только и прошептала девушке, пока мужик шипит и отходит назад, пальцами дергая рубашку. Она липнет к мускулистой груди. В тренажерном зале он качается, наверное, тоже, чтобы унижать женщин. Так они показывают свое превосходство, имея власть над беззащитными.
Следующие мгновения растягиваются как тянучка, обернутая вокруг моей шеи.
Я тоже хочу рвануть, но острый взгляд мужчины обращается на сбежавшую.
Потом на меня.
И нет в нем ничего хорошего. Лишь опасность, от которой все мои инстинкты кричат: «Бежать, бежать, бежать!».
– Куда?! – теперь его голос не крик, а рык зверя, поймавшего добычу. Я начинаю рваться сильнее, привлекая и без того лишнее внимание. Его рука, как капкан, впивается пальцами, делает больно. Не вырваться.
– Отпустите, – блею я, ненавидя свой страх перед такими, как он. – Немедленно отпустите!
– Не торопись. Ты кто такая, чтобы перебивать меня? Ты зачем дала ей уйти!
– Конечно! Вы видели себя и ее? Еще чуть-чуть, и вы бы ее задавили своими размерами!
– И ты решила взять удар на себя?
– Я просто вызову полицию, и вас посадят в психушку. Там вам самое место. Отпустите! Вы делаете мне больно!
Кто знает, что бы было, не приди управляющий. Теперь можно и оправдаться, надеяться на защиту.
– Да какой это гость!? Пришел, стал орать на девушку. Орангутанг на выгуле. Да отпустите же вы меня, – рвусь снова, и он резко отпускает. Еле удерживаюсь, чтобы не упасть, и буквально рычу от злости.
– Простите, она у нас неуклюжая немного, – лебезит перед мужчиной управляющий. Ну конечно, по тому сразу видно, что большой и богатый хер. Так стоп. Что он вякнул?
– Что? С чего это я неуклюжая? Да я работала без нареканий почти полгода!
– Да, я заметил, – снова мужик, только теперь издевательски. – Она пролила на меня кофе. Моя лучшая рубашка, между прочим. Можно сказать, счастливая.
– Так выкиньте ее, сегодня вам не повезло.
– Я немедленно ее уволю.
– Да почему?! – мне до выплаты за учебу пару дней, а если он мне зарплату не отдаст? К отцу я точно не пойду.
– Не торопитесь. Уверен, – опускает он взгляд на мою грудь. – Полина может загладить вину. Пусть отстирает рубашку.
– Да Боже ты мой. Снимайте вашу тряпку, отдам в химчистку.
– Отлично, – радуется решенному конфликту управляющий. Но не все так просто, судя по насмешливому взгляду богача.
– Нет. Пусть отстирает сейчас. При мне.
– Я похожа на стиральную машинку? – шиплю ему в лицо, приближаясь на шаг. Как же хочется его ударить. А лучше высечь плеткой. Так, чтобы следы остались. Так, чтобы молил о пощаде.
– Нет, ты похожа на маленькую ведьму, которую нужно наказать.
Наказать? Серьезно? Ничего более неприятного он сказать не мог.
– Куликова, сделай, как просит джентльмен. Он должен уйти отсюда довольным, иначе…
Джентльмен, как же…
– Вы меня уволите, да-да, я поняла, – разворачиваюсь к туалету и стреляю взглядом в мужика, который совершенно не научен обращению с женщинами. – Ну вы идете или так и будете пялиться на мой зад?
Он и в ус не дует. Усмехается и шагает за мной. Заходит в туалет и закрывает двери, снова окуная меня в омут страха.
Из-за него туалетная комната кажется в разы меньше. Он занимает почти все и без того тесное пространство, окутывая меня запахом терпкого дезодоранта с ноткой мужского пота и мяты. Лучше бы он пах сигаретам и алкоголем, там проще выработать к нему неприязнь. И этот его взгляд, напряженный, изучающий. Рядом с ним я кажусь себе еще меньше при своем довольно среднем росте.
Остается только сглотнуть и не поддаться страху. Я не похожа на свою мать. Я никогда
