это не было преступлением, потому что было просто исполнением долга. Бжезинский был нечистоплотным и максимально криминализированным дельцом, по которому плакала тюрьма.
Но теперь – перед ним, их убийцей, сидела дочь этих людей.
Его, Свиридова, жена...
Их разговор был неожиданно прерван. По приказу майора ФСБ Шепелева Алису и Владимира безжалостно бросили в подвал, обрекая на голодную смерть.
Шепелеву были не нужны лишние свидетели. Ему был нужен только киллер по прозвищу Робин, которым он продолжал ошибочно считать Афанасия Фокина.
И он увез его с виллы Китобоя. Можно сказать, похитил.
А потом... Потом для Владимира и Алисы был побег из того мрачного каменного склепа, в который их бросили люди Шепелева, и головокружительная гонка за машиной с Афанасием... Были ярость и азарт погони... а потом перестрелка, короткая схватка на обочине и полные торжествующей злобы слова «псевдо-Робина» Фокина, опрокинувшего на землю майора Шепелева:
– Не того искал, придурок!
Шепелев тогда оторвал от земли перепачканное в пыли лицо – Свиридов никогда не забудет этого ошеломленного выражения! – и тихо спросил у подошедшего Владимира, словно не замечая стоящей за его плечом Алисы:
– Кто вы... такой?
За Свиридова тихо ответил Фокин:
– А это и есть Робин. Тот самый суперкиллер, о котором вы так много слышали. Что ему стоило расправиться с вами, а, майор? Ведь он – тот самый... а вовсе не я. Китобой сдал тебе не того.
– Это правда? – хрипло спросил Шепелев.
И тогда Владимир, не оглядываясь на застывшую Алису, которая, вероятно, еще думала, что ей отказывает слух, чувствуя, что только одно слово может спасти и очистить его хотя бы перед лицом самого себя, уронил:
– Да.
Шепелев покачал головой и, подняв на Свиридова холодный, стеклянный взгляд, вдруг рассмеялся.
– Ты что? – опешил Фокин.
– Сами догадайтесь...
Свиридов, повернув голову, увидел Алису, которая стояла, широко расставив ноги, и целилась в его, Владимира, голову.
– Сколько же лет ты мог мне врать? – тихо проговорила она. – Теперь все ясно... Как же я сама не поняла столь очевидное? Господи, ведь у меня было предчувствие, что все это неспроста... та встреча в ночном клубе, тот разговор и потом... ведь есть же бог на земле. Значит, это ты, Влодек... значит, это ты убил моих родителей?
– Да.
Наибольший эффект слова Алисы оказали, кажется, на Фокина.
Он сдавленно простонал и, схватившись руками за голову, опустился на землю:
– Ой, какой же я дурак... я забыл...
– Ничего, Афоня, – не двигаясь с места, проговорил Свиридов. – Ты сказал правду. Если бы это не сказал ты, пришлось бы говорить мне, но не при таких благоприятных условиях.
– Бла-го-при-ят-ных? – выдавил Фокин.
– Смотря для чего, – внезапн
