style="font-size:15px;"> 9 октября. 13.05. Ла-Игуэрра
2400 метров над уровнем моря
Сержант входит в классную комнату, белый, как облупившаяся со стен штукатурка. Он трясётся всем своим коротеньким, грузным телом, словно его заставили ступить в клетку с ягуаром.
Пленный со связанными руками сидит, прислонившись к стене. Он как будто дремлет, опустив на тяжело сипящую грудь косматую, со спутанными волосами, голову. Увидев его, беспомощного, сержант берет себя в руки.
Пленный реагирует на звук шагов. Он поднимает глаза. Вошедшего снова начинает трясти. Он беспомощно вскидывает винтовку, словно защищаясь от зеленого пламени устремленных на него глаз. Он не в силах унять эту дрожь, и дуло винтовки скачет перед ним.
Грохот, словно картонку, разрывает мозги, ударяя, словно обрезком трубы по стеклу, по взвинченным нервам сержанта. Это винтовка Уанки… В соседней комнате, за фанерной перегородкой тот в упор расстреливает двух партизан: один похож на ребенка-китайца, с залитыми кровью глазницами, и второй, который тащил на плечах партизанского командира.
Вот он сидит и смотрит так… словно видит всё твоё прошлое и будущее…
– Ты волнуешься? – вдруг произносит он, и слова его звучат невыносимее, чем очереди и крики там, за перегородкой. – Ты же пришел убить меня…
– Ну, ты сделал?!..
– Не могу… не могу…
– Ты баба… Никой не солдат… Он прикончил твоих товарищей, а ты пускаешь тут слюни…
– Не могу… Он так смотрит. Я не могу выстрелить в эти глаза…
– Выполнять приказ, главный сержант Теран! Мать твою… Утри сопли…
Вновь эта дверь, эта комната… Черная доска, и что-то написано белым мелом… Скамейка, на которой сидит он. На этот раз он ждет и взгляд его встречает сержанта от порога. Тот, словно слепой, на ощупь делает несколько шагов и вскидывает винтовку, словно прицеливаясь. И опускает.
Сержант начинает что-то бормотать, но слышит голос:
– Успокойся. Ты всего лишь убьёшь человека…
Словно на невидимую стену, натолкнувшись на этот голос, сержант отступает назад и, закрыв глаза, выпускает длинную очередь. Оглушенный, распахнув глаза, он видит, как пленный корчится на полу. Голени его перебиты, и из них на убитый пол льется красная, густая, будто сургуч, кровь.
«Успокойся. Ты всего лишь убьешь… человека…» В сержантских висках, тяжелых, как чугунные наковальни, стучат молотки этих слов. «Успокойся… всего лишь убьешь»… Человека? Ствол винтовки замирает, и сержант нажимает на спусковой крючок.
Первая часть
Апельсиновая роща
Ульрика
Ты представить не можешь, чем это закончится, но точно знаешь, с чего всё началось.
Её взгляд. Хищный, как бездонная пасть зеленой сельвы… Неужели именно эта глубина добавляла теней к отсветам её изумрудных глаз? Влажному,
