в сторону океана. – Вон там. На него мы и напоролись прошлой ночью во время шторма и слетели с плота. В темноте мы понятия не имели, как близко берег. Мердок по-прежнему ничего не видит. Глаза у него в ужасном состоянии, он едва не утонул, но жив. Нэт довольно сильно расшиблась о камни. У нее перелом.
– Серьезный?
Слезы радости у Куинн сменились печалью.
– Плохи у нее дела, Даллас.
– Черт, – произнес он, вставая на ноги и потянув за собой Куинн. – Где мы, черт возьми? Кто-нибудь знает?
– Точно – никто.
– А у Мердока нет никаких прикидок?
– Мы и надеялись, что он сообразит, но ночью он то и дело терял сознание. Ему тоже плохо, но меня больше беспокоит Нэт. У нее сломана рука. Мне удалось вправить кость, но у нее еще и внутренние повреждения. – Голос у Куинн задрожал, но она быстро взяла себя в руки. – У Нэт страшные боли, и она кашляет кровью.
– Господи Иисусе.
– Да уж, – сказала Куинн, вытирая глаза. – Идем.
Они обнялись и зашагали к остальным.
Они шли по песку, и с каждым шагом Даллас чувствовал себя сильнее. Одно осознание того, что Куинн жива и невредима, придавало ему сил. Куинн сильная – всегда была сильной. И ему тоже нужно быть сильным.
Пока подходили, Даллас увидел, что Херм смотрит на них. В паре футов от Херма сидела Харпер, а на песке между ними неподвижно лежала Нэт, рядом с ней Мердок.
– Срань господня, – сказал Херм и шагнул навстречу.
Он протянул кулак, и Даллас, чисто по привычке, стукнул по нему своим.
– Ты как, мужик?
– Живой. А ты?
То, что выжил Херм, поражало, наверное, больше всего. Ему было сорок шесть, что делало его самым пожилым в компании – если не считать Мердока. И физически он явно проигрывал остальным. Среднего роста, слегка пухловатый, Херм единственный из всех был в джинсах, или, точнее, в том, что от них осталось. Обе штанины висели лоскутами, но из одежды у него еще остались относительно целая белая футболка и недорогие кроссовки. Облысев после тридцати, Херм носил ужасный парик, который, хоть и пребывал не в лучшем состоянии, за время всех испытаний каким-то образом сумел удержаться у него на голове. Даже его очки с темнеющими на солнце линзами погнулись и исцарапались, но не сломались. Коллега и в первую очередь друг Далласа, Херм плохо знал остальных и выглядел чем-то вроде неуместной довески к их отпуску.
Даллас огляделся.
– А где Джино?
– Ушел вон туда, – равнодушно произнес Херм, указывая на джунгли. – Сдается, что решил поиграть в Тарзана. Или кем там он себя вообразил?
Харпер, новая подружка Джино и самая молодая из них – всего двадцать три, – сидела неподалеку на песке и тихо плакала. Густой макияж и накладные ресницы у нее давно смыло водой. В кроссовках и узеньком белом бикини она все еще походила на невесть как оказавшуюся здесь стриптизершу. Обесцвеченные длинные волосы спутались и прилипли к плечам, а пышная грудь едва помещалась в скудный лифчик. Глядя, как Харпер сидит
