если ваша идея сработает, – Морган выдержал паузу, – мы возьмем под патронаж нового Последнего Ищущего.
На сомнения времени не оставалось.
– И вы уже знаете, кто он? – только спросил Василий. Глухо и бесцветно.
– Парнишку зовут Альберт, – протянул руку Морган. Его синие глаза насмешливо светились.
Рукопожатие скрепило сделку.
– Зачем он вам? – успел спросить Василий, прежде чем мир вновь задышал. – Он же теоретик!
На этот раз Морган улыбаться не стал.
– Мы живем в смутные времена, господин Киприянов. Еще неизвестно, что в ближайшее время наберет цену.
Воздух лаборатории вновь наполнился тихим жужжанием.
– Три! – продолжил Василий.
Тесла медленно потянул рубильник на себя.
– Два! – считал Киприянов, глядя сквозь оконное стекло на вышку. Ажурная мачта венчалась тарелкой, напоминавшей не то шляпку гриба, не то тот злополучный кусок хрусталя хитрой огранки. По собранному из стальных стержней конусу начали пробегать сиреневые всполохи.
Тесла прошептал что-то на сербском.
– Один! – выдохнул Киприянов.
Сто миллионов вольт сорвались фиолетовой вспышкой с излучателя башни и устремились в наднебесную высь. Чтобы превратить в космическую пыль летящий на город Петра метеорит.
Василий Онуфриевич Киприянов закрыл глаза.
Где-то на высоте в десятки тысяч километров свершилась история. Луч смерти, что создал спасенный когда-то мальчишка, сделал свое дело. Остаточный импульс сменил от удара угол атаки, вошел в атмосферу и понесся над Сибирью с юго-востока на северо-запад.
30 июня 1908 г.,
Подкаменная Тунгуска, Российская империя
Над Южным болотом близ реки Подкаменной Тунгуски взошло новое солнце. Огненный смерч раскидал вековые деревья. Небо затянуло аспидными тучами.
Грохнуло, и из расколотых небес хлынул на опаленную землю черный проливной дождь.
Николай Желунов. Неофицiальное разслѣдованiе
– Доброго дня, Василий Яковлевич.
– И вам того же, милейший Аполлон Петрович. Как почивали-с?
С первого взгляда было ясно, что и Ночному, и Дневному Дозору здесь нечего делить, а встреча эта – пустая формальность, оттого оба эмиссара источали слегка фальшивое благодушие. Солнечное июльское утро вливалось в залу сквозь тяжелые пыльные шторы, и Василий Яковлевич, мурлыкая у окна, поглаживал рыжий ус – в то время как Аполлон Петрович держался в тени.
Принесли кофий.
– У нас к Ночному Дозору претензий нет, – Аполлон Петрович с достоинством поклонился – в полумраке качнулось лицо, похожее на бледную маску, – конечно, только по этому делу. Предлагаю зафиксировать сей факт в протоколе и разбежаться.
– Совершенно с вами согласен, граф. Всего пару вопросов задам вашему свидетелю – и побежим.
