из камеры. Наручи, которые совсем недавно спасли мне жизнь, теперь тоже прицепили к цепям и раздвинули мои руки в разные стороны так, что подвижными оставались только ноги. Недолго. Очень скоро меня распяли прямо посреди коридора второго блока, и я не мог даже пошевелиться.
Заключенные собирались вокруг, как будто сейчас будут раздавать миллионы темных купюр, а не казнить человека. Все вокруг орали, скалились и желали мне смерти.
Лысая гномиха уже достала кинжал, которым я убил Орру.
– По законам Адского Убежища есть преступления, которые не только не поддаются никаким оправданиям, но и наказываются особенно сурово! – Вильгинья размахивала рунами на лезвии кинжала и водила им вокруг себя. – Эта мразь убила вашу королеву! Она думала, что мы просто убьем ее, лишив участи рабыни, но не знала, что судьба приготовила для предателей кое-что получше!
Толпа толкалась, махала кулаками и плевала в мою сторону.
– Пусть эта казнь будет уроком для тех, кто еще когда-нибудь решит покуситься на жизнь монарха! – визжала гномиха. Видимо теперь она претендовала на престол.
Где же ты Тень?! Сейчас самое время!
Вильгинья сорвала с меня тюремную робу, поднесла кинжал к моей груди и сделала аккуратный беспощадный мучительный надрез, который обнажал ребра Сенны.
Я заорал, истекая кровью. Толпа вокруг вопила! Гномиха, решила разбавить казнь, схватила меня за язык и отрезала его, показав его заключенным вокруг так, что те взорвались от бушующей в них кровожадности.
У меня начинался шок. Дыхание перехватывало, а тело стало нещадно трясти. Я чувствовал, как нож заходит под ребро, чтобы подцепить и вытащить его…
Глава 4. Глаза не врут
«Тень, где же ты…» – произносил я про себя, а моя челюсть могла только беспомощно шевелиться.
Заключенные в моих глазах теперь были однотонным безликим месивом. Уши раздирали безжалостные вопли, требующие отогнуть ребро воительницы. Но вместо того, чтобы сделать это, Вильгинья зачем-то попросила подать ей топор.
Оружие, покрытое неизвестными мне символами, оказалось в руках у гномихи. Она вскинула его вверх и истошно завопила, призывая собравшихся во втором блоке вторить ей не менее пронзительными воплями. Затем та, что прямо сейчас казнила Сенну самым жестоким образом, размахнулась своим топором и лишила мое тело левой ноги. Сквозь призму затуманенного от мучений взгляда я видел, как на пол сваливается конечность воительницы и начал терять сознание…
Пришел в себя почти сразу. Какая-то орчиха убрала из-под моего носа намоченную нашатырным спиртом тряпку. Гномиха увидела, что я открыл глаза и снова размахнулась. Теперь вторая нога Сенны выпала из-под меня, а мое тело, удерживаемое только цепями на руках и шее, свалилось на уровень роста палача. Вот чего она добивалась.
Я умирал самой мучительной смертью, которую только можно представить и мне не позволяли даже потерять сознание. Обессиленно болтаясь, я почувствовал, как отходит одно из ребер и безумно замычал. Второе
