Говори, иначе я пошла. У меня нет времени на объяснения.
– Хорошо. Хорошо, – большие желтые глаза смотрели на меня сквозь решетку и еще больше испугались. – Если в Адском Убежище ты вызвала кого-то на поединок, а потом сдалась, то становишься рабыней. С тобой не будут разговаривать, тебя будут использовать как подстилку, вытирать ноги и унижать. В общем, все, что ты когда-либо видела в своих страшных снах, окажется явью. Поэтому многие выбирают смерть.
Кажется теперь я стал различать силуэт гоблинской морды, а сухие седые волосы пролазили сквозь решетку. Рабыня продолжала:
– Я долгие годы живу в канализации тюрьмы и уже сбилась со счета сколько времени прошло. Одиночество оказалось не на много лучше всех унижений, которые мне приходилось терпеть. Но если сейчас я вновь появлюсь, мне откроют адские врата… Вот я и подумала, что теперь мы могли бы забиться в каком-нибудь закутке и жить вместе. Мне так нравится разговаривать с тобой.
Да, похоже седая гоблинша совсем сошла с ума. Но один сумасшедший союзник, лучше полного отсутствия оных.
– А что такое адские врата?
– О-о-о… – гоблинша схватилась за голову. – Адские врата – это самая суровая казнь, которая только существует…
– Подробнее. И быстрее. У меня мало времени.
– Смертнику раздвигают руки и ноги, а затем фиксируют их так, чтобы он не мог пошевелиться. Палач разрезает вдоль грудную клетку жертвы и раздвигает ей ребра. Главная цель – сделать так, чтобы смертник не умер прежде, чем увидит свое сердце в руках у убийцы.
Скверно. Я не смогу смотреть, как эльфийка умирает такой смертью. Надо что-то придумать.
– У тебя есть место, где я смогу укрыться?
– Конечно, конечно! Сейчас тебе нужно спуститься… – начала гоблинша.
– Нет, ты не поняла, – перебил я ее. – Не прямо сейчас. И, ты же понимаешь, что орчанка в несколько раз крупнее тебя, не сможет лазить по канализации словно крыса.
– Конечно! – согласилась гоблинша. – Ты большая девочка, но и для тебя найдется место в моих хоромах.
– И последнее. Ты знаешь куда увели эльфийку? Мне нужно освободить ее, прежде чем мы придем в твое убежище.
– Это исключено! – взбесилась рабыня-гоблинша. – Пусть проклятые эльфы дохнут, но гоблины никогда не станут им помогать!
Похоже эти расы не сильно любили друг друга.
– Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой или нет?
Тишина из трубы под ногами сопела мыслями рабыни.
– Хорошо, – сдалась она. – Освобождай свою эльфийку. Но я не буду помогать. Я потеряла уважение, но не чувство собственного достоинства.
– Непременно. Скажи мне, где она.
– Откуда мне знать? Только у орков срабатывает инстинкт жертвенности, который потом заставляет защищать того, кто вас спас…
Точно! Вот почему у меня такое самоотверженное желание спасти ее. И вот почему я почувствовал эту связь сразу после того, как Эйла спасла меня. Нужно научиться ей пользоваться.
– Рабыня! –
