неохотно призналась себе, что этот Бенц не вызывал у нее отвращения, а казался открытым, милым и совсем не заносчивым. Высокий, широкоплечий, с заметным брюшком, но благодаря плутовской улыбке и вьющимся волосам цвета спелого ореха он выглядел моложе своих тридцати девяти. Ничто не выдавало в нем одного из богатейших людей Германии. Бенц провел их через просторный холл в гостиную с высокими стенами и старым паркетом. Из уходящих в пол ланцетных окон открывался впечатляющий вид на разросшийся сад, нет, скорее – на небольшой парк. За ним разливалась Эльба и возвышались краны Гамбургского контейнерного порта.
Современные светлые диваны отлично оттеняли старинный дубовый шкаф с искусной гербовой резьбой. У одной из стен стоял простой белый книжный шкаф, о котором можно было сказать, что его купили в «Икеа». Украшения почти отсутствовали, если не считать вазы с тремя белыми орхидеями и золотого Будды на низких столиках и абстрактной картины с какой-то изогнутой органикой в ярких тонах без всякого намека на китч. Не было и той стерильной атмосферы Schöner Wohnen[1], которую часто оставляют после себя дизайнеры интерьеров и профессиональные декораторы. У того, кто проектировал эту комнату, был вкус, и ему явно нравилось здесь жить. На журнальном столике лежало несколько потрепанных журналов: Vogue, Der Spiegel, The New Yorker. Журнала «Шик» среди них не было. Этим людям не было нужды заискивать перед журналисткой из таблоида.
– Садитесь, пожалуйста. Я сообщу жене, что вы пришли. Хотите кофе?
– Нет, спасибо, если только стакан воды, – ответила Фаллер.
Кивком головы она дала понять Андреасу, что нужно сделать несколько кадров комнаты перед началом интервью. И обязательно сфотографировать картину (позже в редакции она спросит у искусствоведа, кто ее написал и сколько она стоит).
Вскоре вернулся Бенц с подносом. За ним следовала жена Ева. С ее появлением гостиная неуловимым образом преобразилась, как будто ей до сих пор недоставало чего-то важного. Фаллер знала ее по обложкам журналов и по обширному досье, собранному в редакции, но никогда раньше не видела живьем. И теперь она вдруг поняла, почему Еву Бенц когда-то считали одной из самых красивых женщин в мире. С тех пор как она оставила подиум, прошли годы, но восхищенные взгляды Ева притягивала к себе по-прежнему. Больше всего поражали ее глаза, как два безупречных ярких изумруда, они, казалось, ловили солнечный свет и сияли изнутри. Длинные светлые волосы с рыжеватым оттенком, веснушчатая кожа и простое летнее платье цвета беж были всего лишь рамкой, прелестной в своей безыскусности оправой для этих драгоценностей. Никакого макияжа и украшений, они бы только отвлекали на себя внимание.
Хозяйка улыбнулась, и ее улыбка была как нежное прикосновение руки. Фаллер тоже улыбнулась в ответ, почти против своей воли. Она знала, что и сама выглядит довольно привлекательно с блестящими черными до плеч волосами и большими карими глазами, но на фоне Евы Бенц она казалась невзрачной, как примула рядом с орхидеей. Когда-то она сама мечтала
«Красивое жилье» (нем.) – немецкий журнал о дизайне и интерьере дома.
