два и команда офицерскому составу корабля прибыть в большую кают-компанию. А там узнаю, что за борт упал матрос с БЧ-5. Его увидели всего на несколько секунд сигнальщики правого борта на гребне волны, о чем немедленно доложили вахтенному офицеру на ходовой пост. Оказывается, матрос сильно укачался и в обед «траванул» в кубрике. Подобное дело на флоте совершенно не мудрёное и его товарищи без всяких насмешек и обид попросили убраться за собой. Что он и сделал. Но вместо того, чтобы вынести обрез (железный тазик с двумя ручками) с содержимым в кормовой гальюн, вышел на ют через правую наружную дверь.
А ют на этом проекте корабля очень низкий и по нему «гуляла» океанская волна. Поэтому матрос поднялся на правый шкафут и решил выплеснуть с него. Но, к его несчастью на шкафуте рядом с трубой с газоходами расположен гусак масляной цистерны, вокруг которого парами масла образовывалось предательски скользкое пятно, на которое этот матрос и наступил. И во время сильного крена на правый борт, поскользнулся и проскочил под леерным ограждением в воду. Как выяснилось потом, этот матрос был сиротой, но на родине у него осталась не зарегистрированная в браке жена с маленьким ребенком. Жалко, очень жалко моряка-североморца!
Но на этом беды того выхода не закончились.
На следующий день я заступил на вахту в 12 часов дня. Корабль стоял на якоре в губе Териберка. Погода улучшилась. Стоял ясный день, но с севера дул довольно сильный ветер. Как известно, одной из многочисленных обязанностей вахтенного офицера является обеспечение безопасности стоянки корабля. На корабле «адмиральский час», тишина и спокойствие. Святое время! Все, кто свободны от вахты, отдыхают. Периодически захожу в БИП, благо на этом корабле он в смежном помещении, и контролирую наше место по РЛС «Волга». Сверяю замеренные на ИКО пеленги на ориентиры с их контрольными пеленгами на штурманском планшете Ш-26Б, которые обозначил наш командир БЧ-1 «Мудрый Васильич» В.В.Сентюрин. Все скучно и однообразно. В какой-то момент решил просто еще раз уточнить место, хотя с предыдущего замера контрольных пеленгов прошло не больше 4-5 минут. Просто что-то внутри меня сказало: «Иди и проверь контрольные пеленги!». Беру контрольные пеленги, а они все за пределами допусков. Все четыре! Корабль сорвало с якоря! Но вахтенный на баке мне ничего не доложил. Удивительно, но и никаких подергиваний якорь-цепи, никакого увеличения амплитуды качки, как в таких случаях учит об этом морская практика – ничего подобного я не заметил. А из-за довольно большого удаления от берега зрительного бокового перемещения береговой линии тоже не замечалось. Бегу на ходовой пост, объявляю боевую тревогу и экстренное приготовление корабля к бою и походу. Кричу по КГС «Каштан» в ПЭЖ вахтенному механику Н.И. Дорогову: «Коля, запускай турбины быстрее, нас сорвало с якоря!». Нажимаю тангенту вызова рассыльного для приглашения командира корабля на ходовой пост, но он уже сам поднимается по трапу. И комбриг следом. Оба страшно не довольны. Понимаю причину
