а ей шкаф был по левую сторону.
Она припоздала, улыбнулась, шепнула «Привет» – и тронула пальцами моё колено. А я в ответ перестал сдерживать улыбку.
Впервые я увидел её в футболке, а не в чём-то с длинным рукавом. Я думал, что её тёмненькое лицо она могла ловко делать косметикой. Я старался не спалиться, пожирая взглядом её руки. Тоже тёмненькие. Загорелые. Да, я не знаю, загар это или её цвет кожи. Но какая, на хрен, разница? Мне это безумно нравится.
И форма рук. У меня с трудом встаёт на анорексичных девах, но тоненькие женские руки, которые одной почти толщины от запястья до плеча – ради (только с виду) хрупких объятий в них под одеялом – я готов на многое. Нееее… Леня не худюшка. Встала задом передо мной – за конфетой тянулась, на столе которые. Прям перед своей мордой её жопу рассмотрел. По-моему, идеально. Один минус – одежда. Посматриваю украдкой на её лицо и волосы. Она очень красивая. Чисто для меня. Снаружи – я сижу как камень. Уверенно. А внутри меня – просто разрывает на части. Что я не могу ей сказать… что завтра не смогу ей сказать… что когда я ей уже, бл*ть, скажу, что я её…
Её что? «Люблю»? Банальненько. Это ж подготовить её надо.
Между точкой А (сейчас) и точкой В (сказать в правильный для обоих момент) грёбаная пропасть. Грёбаная, грёбаная сжирающая меня пропасть!
Как-то я однокласснице в первом или во втором классе признался. Я ей сказал: «Я тебя люблю» – и убежал. Прям при её подружках.
Этот прикольчик я щас вспомнил, с чернильницей и пером. А тогда я решил: надо сделать так, чтоб подотпустило. Или может подотпустило.
О моей симпатии к Лене знаю только я. Ну, может, ещё, Леня (она же не тупорылая идиотка). Короче, надо Джорджу тет-а-тет рассказать. Я знаю, что какую-то спасительную рекомендацию я не получу. Потому что её нет. А вот что может стать полегче на душе – вполне может быть. Эквивалентно заговору на открытый перелом – «У собачки поболи, у кошечки поболи…»
Да, надо. Пофиг, что ужасно не хочу. Надо.
30.12
Стала высказываться одна девушка. Говорила по заданным темам, а потом прервалась. И молчит. А потом стала плакать. Но дрожащим голосом продолжила:
– Я плачу. Я плачу не потому что мне плохо. У меня… Мне сказали, что меня любят. Мой молодой человек… У нас отношения… Я не понимаю… Мне тяжело понять, что меня можно любить. Просто любить. Несмотря на мои минусы в характере. Несмотря на меня… Вообще… Я даже не могла подумать об этом всём вот так…
Мои внутренности ледяными лапами схватило. И стало сжимать и душить. Мне крайне отозвалось, о чём говорила эта довольно симпатичная и неглупая девушка.
Я давненько не чувствовал себя любимым.
В 15 лет у меня появились первые отношения. Каждодневные и, по сути, долгие. Анжела её имя. Ей надо памятник при жизни поставить за её терпение к тогдашним выходкам моим и моему мировоззрению. Другим бывшим тоже такой памятник отнюдь не помешает,
