не обратил впопыхах внимания, что освященная жидкость, которой до сих пор был наполнен ларец, куда-то делась, и лишь кожа маленького Дроны блестела, подобно коже борца, смазанной кунжутным маслом.
Ладони обожгло.
Ребенок оказался ужасно тяжелым и горячим, будто и впрямь был создан из раскаленного железа; а еще он был скользким, как речной махсир-темноспинка.
Я не удержал Дрону.
Пальцы разжались, их исковеркала болезненная судорога, и почти сразу что-то случилось со Временем. Наверное, голубоглазая Кала ради забавы шлепнула пригоршню жидкой глины на трещину в своем кувшине. Капли-минуты удивленно перестали сочиться, размывая густую преграду; и я мог только стоять с растопыренными руками, слыша над ухом тройной вскрик апсар, длящийся вечность.
Я никогда не был в аду, но сейчас ощутил – каково это.
Младенец падал спиной вниз, мимо ларца. Вот он завис в воздухе, затылком над краем столешницы, и предвиденье опалило меня до глубины души: сухой удар, хруст, трупик на полу и гневно-изумленный взор… нет, не Опекуна Мира.
Я видел твои глаза, Наставник Брихас, самец кукушки, строгий отец мой.
Твое проклятие настигло непутевого сына?
Да?!
Первая капля просочилась наружу, и крохотное тельце двинулось от рождения к смерти.
А потом мы долго стояли и слушали громкий, требовательный плач новорожденного Брахмана-из-Ларца.
Боясь поднять его с пола на руки.
– Он будет мне сниться,– тихо сказала одна из апсар.
И заплакала.
Я кивнул. Мне теперь тоже будет сниться один и тот же сон: беспомощный младенец, похожий на старичка, диким котом изворачивается в воздухе, чудом минуя край стола, и приземляется на все четыре конечности – чтобы мягко перекатиться на правый бок и лишь потом закричать.
Почти членораздельно.
Глава вторая
ЛЮБИ МЕНЯ БОЛЬШЕ ВСЕХ
– Ты слыхал последние новости? – спросил меня Шарадван.
Я пожал плечами, наполняя чаши медовым напитком с примесью настоя корицы.
В беседке царила прохлада, клумба цветущих гиацинтов напротив радовала глаз, а у самого входа на ветках карникары распускались белые венчики, которые испокон веку сравнивались поэтами с бесплодной женщиной, ибо при всей своей прелести цветы карникары не источали аромата.
Совсем.
– Хастинапурского регента, Гангею Грозного, знаешь?
Я еще раз пожал плечами. Дескать, в лицо видеть не довелось, а так: кто ж не знает Грозного?
Слава мирская что перекати-поле; везде побывает, повсюду докатится…
– С учителем своим он схлестнулся,– продолжил Шарадван с неуклюжей бесстрастностью, которая могла обмануть разве что мертвого.– Где ж это видано?! – на собственного Гуру руку
Будха-вара – среда, «День Меркурия»; 8-й лунный месяц: 22 октября – 22 ноября.
