горечи и жажды убийства. Он был осязаемым, безумным, гнетущим, заставляющим открывать рот и стараться заглотить как можно больше воздуха. Как если бы Марина вдруг оказалась в самой горячей пустыне мира и от каждого вздоха зависело бы, сколько она еще сможет прожить. Липкий страх приковал ноги к земле, а руки заставил застыть в нелепом положении, тревожно обхватывая рукоятку меча, который успел уже стать родным. С ужасом Марина осознала, что жар этот исходил от ее учителя. Он не двинулся в ее сторону. Фергюсон лишь улыбнулся и тут же исчез. Девушка почувствовала, как в ее сторону мчится безумный жар, способный сжечь, уничтожить и расплавить ее, стирая само существование. Никогда в поединке, Фергюсон не показывал свои истинные умения. Марина наивно полагала, что продвинулась по Пути Меча. Но один этот выпад разрушил всю ее глупую браваду.
Девушка не могла уследить за таким движением. Не могла даже угадать, откуда надвигается удар. Все ее внутренности кричали об опасности, заставляя отбросить меч и бежать навстречу лязгу железа и скорой смерти. И тут внутри девушки что-то надломилось. Она вновь почувствовала ту слепую, каменную безнадегу, что явилась ей во время спарринга. Марину не страшила смерть. Гораздо больше ее пугала слабость. Разочарование и бегство. Она столько работала над собой, всегда пыталась добиться результата, но победа всегда ускользала от нее. И сейчас. О чем думал Фергюсон? Он не успел научить ее всему, а потому решил прикончить? Как бы не так.
Марина не была мастером меча. Она не знала сотни техник и не оттачивала десятилетиями Танец. Но она не собиралась сдаваться и уж тем более – не хотела умирать. Стормраннер будто сам упал вниз, заставляя Марину двигаться следом. Она припала к земле, напряглась всем телом и выстрелила вперед, схватив меч двумя руками. Безумная атака – никакой защиты, никакого спасения. Победа, путем полнейшего уничтожения противника. Таков был Танец Грома. Таковой была судьба меча по имени Стормраннер.
Девушка сперва почувствовала как острие меча сталкивается с чем-то прочным, но недостаточно крепким. Похожим на обветшавшую кору старого, могучего дерева. Первые удары по нему всегда будут отскакивать, слетать, но как только треснет коренастая оболочка – лезвие проникнет внутрь, с хрустом ломая остатки защиты. Фергюсон повис на Марине всем своим огромным весом. Его руки дернулись в предсмертной агонии, а Оникс упал на пол пещеры, разнося неестественный звон по всей пещере.
– Уничтожь Линарис, Марина. Разорви свою клятву. Выживи. Умоляю тебя, – Марина лишь немного смогла отстранить от себя тело гиганта. Она увидела, как дернулось во тьме пещеры лицо старика и ей показалось, что он улыбается.
– Что за? – несколько орков, а Марину преследовали именно они, увидели, как дрожащая девушка удерживает на мече тело огромного лесного тролля, которого их отправили убить.
Наконец, девушка смогла сделать пару неровных шагов, наклонилась и скинула безжизненное тело, которое дернулось несколько раз и распласталось на
